Анализ, прогнозы, мнения → Под маркой заботы о потребителе: кому выгодно «кодирование» молочных продуктов?
С 1 июня 2020 года в России начнёт действовать обязательная цифровая маркировка молочных продуктов. Цеха, которые не успеют оснастить производственные линии специальным оборудованием для нанесения кодов, после 1 декабря 2020 года продавать свою молочку не смогут. Зачем нужна маркировка, почему ей сопротивляются переработчики и что будет с закупочными ценами на молоко, разбирался Agrobook.ru.
Что такое маркировка и зачем она нужна?
Цифровая маркировка – это процедура, при которой каждой единице товара (каждой банке сметаны, каждому пакету молока) присваивается свой уникальный код. Код в онлайн-режиме регистрируется в специальной системе, и дальше путь условной банки сметаны (транспортировка, регистрация на оптовом складе, регистрация в розничном магазине) можно проследить по данному коду.
– Этот код невозможно повторить и предугадать. Это не учёт партий или поставок. Мы отслеживаем не количество, а, в первую очередь, каждую конкретную единицу товара, – объяснил принцип Михаил Алхазов, генеральный директор Центра развития перспективных технологий (ЦРПТ), который является оператором системы цифровой маркировки.
Зачем нужно кодировать товары? По словам Алхазова, это делается «для повышения прозрачности рынка, качества и безопасности продукции». Генеральный директор отраслевого объединения «Союзмолоко» Артём Белов говорит, что на самом деле система цифровой маркировки никак не отслеживает ни качество, ни безопасность продукции, и решить может только одну проблему – с контрафактом. Для этого, например, маркируют шубы, сапоги, фото- и видеотехнику.
На самом деле система цифровой маркировки никак не отслеживает ни качество, ни безопасность продукции. Она борется только с контрафактом.
– На молочном рынке контрафакта практически нет: объём контрафактной молочной продукции – одна сотая доля процента. У нас есть проблема с фальсификацией, но фальсификацию молочных продуктов успешно отслеживает «Меркурий», – говорит Артём Белов. – Затраты, которые понесут молзаводы на внедрение системы цифровой маркировка, в сотни раз больше того ущерба, который наносит отрасли контрафакт.
Почему переработчики против?
Когда в 2016 году правительство впервые проанонсировало идею цифровой маркировки, это выглядело, как забавное развлечение.
– Любой россиянин сможет зайти в систему и посмотреть сведения о продуктах: где они произведены и кем, что за добавки в них есть. Если это молоко, то откуда оно, с какой фермы. Нужно будет отсканировать штрих-код, и после этого можно узнать всю информацию о любом продукте, — объяснял журналистам помощник руководителя Россельхознадзора Алексей Алексеенко.
Но идея со штрих-кодами, как оказалось, стоит денег. И немалых.
– По нашим консервативным оценкам, разовые расходы для молочной отрасли составят более 25 млрд рублей. Это затраты на покупку принтеров для нанесения маркировки, оборудования для считывания маркировки, – говорит Артём Белов. – Помимо разовых, будут ежегодные расходы – примерно 24 миллиарда рублей на приобретение кодов маркировки. В первый год введения системы затраты составят почти 50 млрд рублей, в каждый последующий год – по 24 миллиарда рублей.
Есть ещё один вид затрат, оценить который пока невозможно – это потери от утилизации товаров, которые не «считались» системой на каком-либо этапе. Например, в алкогольной отрасли, где действует система ЕГАИС, не считывается примерно 2-3% кодов. Но с алкоголем проблема решаема, говорит Белов, его можно вернуть в оборот. А как быть с молочными продуктами, у которых ограничен срок годности?
– Продукция с нечитаемыми кодами будет просто утилизироваться. Это дополнительно «минус» 30-35 млрд рублей, – говорит Белов.
Позиция Белова – не просто теория. С 15 июля прошлого года в России был запущен эксперимент по маркировке некоторых видов молочной продукции, и отзываются о новой системе участники негативно.
Во-первых, подтвердился довод о том, что маркировка – это дорого. Завод «Карат», например, выяснил, что установка оборудования обойдётся в 120 тысяч евро на каждую производственную линию. Причём линий на заводе 16, а «укомплековать» возможно только 14 из них.
Аналогичная проблема есть и на предприятии «Уфагормолзавод», где нанесение и считывание кода возможно только на трёх из семи производственных линий. Кроме того, на основной линии, где «Уфагормолзавод» выпускает 50% своей продукции, при считывании кода брак составил… 85%!
В ЦРПТ на это ответили, что ставить специальное оборудование на линии не обязательно. Можно, например, печатать коды маркировки в типографии, где молзавод заказывает упаковку (то есть упаковка будет поступать сразу промаркированной).
Тульский молочный комбинат попробовал «так и сделать». Но в типографии, с которой постоянно сотрудничает молзавод, в такой услуге ему отказали. А в другой типографии, где коды согласились нанести, увеличили цену на 15%.
– Отрасль не готова к маркировке. Предприятия сталкиваются с большими трудностями, и нет понимания, как эти трудности преодолевать, – сказал журналистам Георгий Житмарев, заместитель гендиректора молочного завода «Пискаревский», который участвует в эксперименте. – Необходимо перестраивать бизнес-процессы, есть проблемы с нанесением меток, растут издержки. Только прямые затраты на код и его нанесение мы оцениваем суммарно в 3% от стоимости продукции.
Будут ли поблажки для фермеров?
Считается, что цифровая маркировка молочных продуктов должна затронуть всех производителей. Те, кто уклонится от нанесения кодов на свою продукцию, просто не сможет её продать: после 1 декабря 2020 года оборот немаркированных товаров будет запрещён.
На совещании в Минсельхозе в конце января председатель Союза сыроваров Олег Сирота предложил не вводить требования маркировать продукты, которые продаются на ярмарках, рынках и фирменных торговых точках фермерских хозяйств. Пойдёт ли правительство на такой шаг, неизвестно.
Пока же Минпромторг пришёл к выводу, что эксперимент по маркировке, который должен был закончиться 29 февраля, следует продлить до 31 мая 2020 года. Возможно, к тому моменту идея с тотальным кодированием молочной продукции претерпит какие-то изменения.
Что даст отрасли маркировка молочных продуктов?
Очевидно, что деньги для инвестиций в маркировку (какими бы они ни были: в виде принтеров или в виде типографской печати) молзаводам придётся откуда-то брать. Вариантов два: либо карман потребителя, либо карман владельца коровы или молочной фермы.
– Маркировка очень серьёзно повлияет на себестоимость продукции. По нашим подсчётам, она вырастет на 2-3%. А в какую наценку трансформируются эти 2-3% на полке розничного магазина, предсказать невозможно, – говорит Белов. – По ряду социально значимых и недорогих продуктов (сырки, молоко) рост цены может быть очень существенным.
Глава «Союзмолоко» считает, что новые затраты могут стать непосильными для предприятий малого и среднего бизнеса.
– На прошлой неделе представители отрасли встречались в администрации Московской области. В регионе много фермеров, имеющих свою переработку. И всем предстоит включаться в эту систему. есть большой риск, что бизнес будет сворачиваться и просто уходить с рынка.
По словам Артёма Сергеевича, ни одна регуляторная мера в России не стоила так дорого – даже пресловутый «Платон», о котором было так много споров.
– И, что интересно, бенефициаром данной системы является одна компания – ООО «Центр развития перспективных технологий». Цифровая маркировка, которую будет контролировать ЦРПТ, это, по сути, частный налог, который вводится в нашем государстве.
Как бы странно ни звучало это заявление, рациональное зерно в нём есть. ЦРПТ – это действительно коммерческая организация. По данным РБК, 50% компании принадлежит компании «Петер-сервис» (USM Holdings, совладельцем которого является Алишер Усманов); 25% — концерну «Автоматика» (госкорпорация «Ростех») и 25% — компании «Элвис+ групп» венчурного инвестора Александра Галицкого.
– В последние пять лет молочная отрасль активно развивалась, производство товарного молока на фермах росло на 3-4% в год. Это произошло благодаря девальвации рубля, которая в 2014 году очистила рынок от импорта «молочки» из стран дальнего зарубежья, – говорит Белов. – Эту нишу стали занимать отечественные производители. Серьёзная динамика была в сегменте молокоёмких продуктов (сыры, сливочное масло). Переработка формировала спрос на сырое молоко, и цена на него росла… Сейчас «фактор импортозамещения» уже исчерпан, государство собирается ввести цифровую маркировку… Никакой целесообразности в ней я не вижу, это будет просто перераспределение денег. Раньше эти деньги зарабатывали молочники, которые кормили и доили коров, теперь эти деньги будут зарабатывать IT-компании.
По материалам конференции АГРОФАРМ - 2020
Фото Инги Сысоевой