Жизнь на селе → Фермеры не просят помощи, но требуют справедливых цен
Чтоб обернуться одним днём, в командировку в Чертковский район выехали затемно. И вернулись, когда солнце уже зашло. Понятно, что и оттуда в Ростов не наездишься. Потому некоммерческое партнёрство «Чертковский фермер» явилось едва ли не единственным подспорьем как-то выживать тамошним фермерам.
– Мне в минсельхоз съездить три тысячи надо: на бензин, пожить, покушать, – говорит директор НП «Чертковский фермер» Виктор Потупа. – Раньше хоть электричка здесь ходила, сейчас отменили, автобусов тоже нет. Край географии, край России, край области.
А умножить эти три тысячи на 94? Столько членов насчитывает ассоциация. Всего в Чертковском районе 112 фермеров. Было больше, да каждый год закрывается по несколько хозяйств: в 2013-м – девять, в этом – шесть. Общая площадь фермерской земли в районе 31 420 га, без малого пятая часть, за членами партнёрства числится 26 420 га. Зарплату директор получает от взносов – 10 рублей с гектара в год. НП ведёт их бухгалтерские дела, консультирует по юридическим и коммерческим вопросам. В прошлом году восемь сотрудников, включая директора, юриста и шестерых бухгалтеров, дали 959 справок, за девять месяцев этого проконсультировали уже по 1 071 вопросу. Партнёрство считается одним из лучших в стране не зря. За победу в смотре-конкурсе, посвящённом 25-летию фермерского движения, Виктор Потупа получил из рук министра сельского хозяйства России Николая Фёдорова диплом второй степени в номинации «Лучшая районная фермерская ассоциация». Теперь у директора мечта – создать снабженческо-сбытовой кооператив.
– Здесь нужна государственная помощь, чтоб кооперативу выделили стартовый капитал. Тогда бы можно было приобрести удобрения или ГСМ на всех сельхозпроизводителей района и распределять потом по потребностям. Ведь как получается, звонишь на завод – у них партия: 40 тонн удобрений. А нашим фермерам кому 15 тонн нужно, а кому три или пять всего. Заранее собрать деньги не получается: у одного есть, у другого завтра только будут. И со сбытом продукции кооперация помогла бы. Но чтоб аппарат кооператива содержать, взносы лишние платить нужно – не всем под силу.
Самозанятость
Так много народу в фермеры подалось не случайно. Другой-то работы нет. Однако нелегко хозяйствовать в зоне рискованного земледелия. И почвы бедноватые, и климат подкачал. Урожай созревает где-то на две с половиной недели позже, чем в целом на Дону, на хорошую цену чертковцы никогда не успевают ни с пшеницей, ни с подсолнечником. Его, правда, и сеют всё меньше. Рекомендацию минсельхоза не занимать больше 15% площади – перевыполняют: 12%, а то и меньше. Сама жизнь заставляет отказываться от этой культуры. И заразиха заела, и почвы истощаются. Переходят на лён, на сою, нут. Но тоже с переменным успехом.
– Поначалу соя пошла, потом цена упала. Также и на нут. Сначала продавали по 22-23 рубля, а тем летом – по 8,50. Насеяли люди, он и рухнул в три раза, – рассуждает Виктор Потупа. – Трудно, трудно нашему фермеру приходится. В прошлом году дожди не давали сеять до самого декабря. То, что посеяли, нормально пошло, а за неделю перед уборкой опять зарядили дожди. И оказалось у всех зерно проросшее. Цена сразу скатилась до 2,90. Продавали. Потому что кредиты гасить надо. Хотя с этим прорастанием у меня тоже большой вопрос. Спрашиваю фермера: чем сеял? Да своё, говорит. А всхожесть какая? 98%. А лаборатория определяла как проросшее. Если проросший зародыш зерна, оно б не всходило. Вот так и дурят нашего брата. Я давно бьюсь за то, чтоб лаборатория была единая. А то на элеваторе – своя, у зерновой компании – своя, в Миллерове – своя. И у всех на одно и то же зерно показатели разные. А дали бы сертификат качества и на его основании принимали любые организации твоё зерно. Вот фермер Шаповалов повёз семечку, с одного бурта два «Камаза» грузил. В одном показывают маслянистость 38, в другом – 36. Как так?
Минус погектарка
– Зато у вас, раз зона рискованного земледелия, несвязанная поддержка на гектар, наверное, существенная?
– У нас её получать не хотят. В прошлом году 48% фермеров воспользовались, в этом едва ли треть. Потому что не выгодно. Если бы сразу её выплачивали, чтоб фермер открыл счёт в банке на 2-3 месяца. А так посудите: в Сбербанке обслуживание счёта тысяча рублей в месяц, в Россельхозбанке – 800. Возьмём по минимуму. В год выходит 9 600 рублей. Я тут готовился к выступлению в минсельхозе, взял за пример калькуляцию по фермерскому хозяйству Владимира Тренёва из села Осиково. У него 64 гектара. Субсидии ему полагается 13 383,93 рубля, из них 9 074,37 – федеральная, 4 309,56 рубля – областная поддержка. Что он поимел? На содержание счёта, как я сказал, ушло 9 600 рублей. Дальше, посылают на курсы в Новочеркасск в институт подготовки кадров агробизнеса. Учёба – тысяча, проезд – две, проживание – ещё тысяча, всего – четыре. Они ж по-хитрому сделали: прислали письмо, что эта учёба будет влиять на получение субсидии. Ну, фермеры законопослушные, поехали отучились. Потом оказалось - не обязательно было. Агрохимобследование раз в пять лет 3 085 рублей – за год прибавляем 617 рублей. Бухгалтерские услуги по оформлению – 2 000 рублей. Всего затраты составили 16 217 рублей, то есть вышел он в минус на 2 833 рубля 7 копеек. Вот и получается, что погектарку оформлять выгодно разве что крупным фермерам, а мелким – себе в убыток. Да не нужна эта погектарка, ничего не надо. Сделайте равнозначную цену сельхозпродукции и дизтоплива. Как в советское время было: тонна горючки – 65 рублей, пшеницы – 78. Тогда и прибыль будет.
Невыгодные люди
Средний возраст фермеров в партнёрстве 52 года. Дети редко продолжают начатое отцами дело. Большинство, поступив учиться, из города не возвращаются. И молодёжь здесь никто не упрекает в этом. Им, людям ХХI века, хочется и жить соответственно своему времени, а цивилизация в иных поселениях Чертковского района застыла на послевоенном уровне. Социалку зачастую тянут на себе фермеры, НП. Потому Виктор Потупа и знает всю подноготную местного бытия, а ещё потому, что живёт здесь, что 14 сентября народ избрал его депутатом Зубрилинского собрания депутатов.
– С какой программой шли на выборы? – спрашиваю.
– Помогать людям, чем и раньше занимался.
Виктор Иванович начинает рассказывать о хуторах, где что есть – хотя бы клуб, пусть в нём и течёт крыша, а где нет ничего. Вообще. Меня впечатляет хутор Зубрилинский. От асфальта он в 12 км. Ведёт к нему каменка, проложенная в конце сороковых годов, аккурат после победы. Фельдшера нет. Живут в основном пожилые. Скорая туда не приезжает. Аптеки нет. Автобус когда-то ходил регулярно – два раза в неделю, потом – один раз, сейчас нет его совсем. Хлеб доставляют два раза в неделю. Воду к домам качает фермер Глазырин. Собирает с людей плату по минимуму, чтоб хоть немного покрыть затраты на электроэнергию. Проводная связь «пенсионного возраста», потому неустойчивая. Сотовой нет. Николай Александрович Глазырин прилагал большие усилия, чтоб установить связь. Приезжали представители двух операторов. Нужно то, нужно это, того нельзя. Фермер готов был заплатить 300 тысяч рублей за стекловолокно, предоставить свои земли под линию. Власти соглашались: ставьте вышку на муниципальной территории. Неа!
– Отговорки всё это были. Поняли мы: невыгодно им вышку ставить, население всего 600 человек – клиентов мало, – с грустной усмешкой констатирует Потупа.
А на нейтральной полосе...
Да нет тут нейтральной полосы. Российский посёлок Чертково и украинское село Меловое разделяет улица, по горькой иронии названная улицей Дружбы народов. Впрочем, народ здесь и поныне дружен. По-прежнему переходит с чётной на нечётную сторону и наоборот, чтоб проведать родных, посвиданничать, скупиться на рынке или в магазинах. С местной пропиской это без проблем даже сейчас, когда в Меловом случались дважды за лето обстрелы. Но вот крестьянам граница помешала. Собственные хранилища есть не у всех. А элеватор в этом году не принимает зерно. Продаётся, да охотников на него пока не находится. Стоит элеватор на нашей стороне, но чтоб проехать к нему по этой самой улице Дружбы народов, нужно дважды пройти таможенный пост: российский и украинский, разместившийся почему-то на территории РФ. Такая же история, если не хуже, с мясокомбинатом. Его граница и вовсе поделила между братскими народами пополам. И получилось: ни нашим ни вашим.
– Не выгодно животноводством заниматься. Если бы цену давали, многие бы переквалифицировались с растениеводства. А так, трудишьсятрудишься и за бесценок отдаёшь. Когда работал мясокомбинат, сюда стадами животных пригоняли. Гурты по неделе стояли, дожидаясь очереди, – вспоминает Виктор Иванович.
Что тут скажешь – край географии. Вот и остаётся фермерам уповать на себя да на партнёрство.
Людмила ВОРОБЬЁВА
п. Чертковский, Чертковский р-н,
Ростовская обл.