Анализ, прогнозы, мнения → Вопрос промышленной политики государства
Всероссийская политическая партия «Партия дела»
Что делать? Предложения по улучшению социально-экономической ситуации в России
2. 2. Зачем нужна России промышленная политика? Почему Промышленный союз «Новое содружество» был вынужден закрыть завод сельхозмашин в Урюпинске и оставить без работы 300 рабочих, а в Канаде сумел за один год удвоить производство тракторов? Почему в России численность промышленного персонала с 2000 по 2009 год сократилась на 23%?
В России развиваются только те отрасли, которые не испытывают международной конкуренции. Например, строительство. Нельзя построить здание в Турции и перевезти его в Россию – строительные компании должны строить здесь.
Развиваются также связь, транспорт, оказание услуг, торговля, добыча полезных ископаемых. Все это хорошо, Разумная Промышленная Политика должна ускорить их рост, эти отрасли надо развивать и дальше. Но экономическое могущество и динамичность нации определяется в первую очередь другим – способностью конкурировать, создавая востребованный инновационный продукт.
То, в каких условиях сегодня работают российские производители и в чем могла бы заключаться поддержка государства, можно рассмотреть на примере компании Ростсельмаш.
Не всем это очевидно, но сегодня российский производитель работает в условиях неравной конкуренции с зарубежными компаниями.
Можно оценить это по трем позициям: доступ на внешние рынки, доступ на внутренний рынок и производство техники.
Рассмотрим их последовательно.
Доступ на внешние рынки (для справки: в 2007 году – 25 %, а в 2006 году – 40 % продукции компании Ростсельмаш отправлялось на экспорт).
Экспортное кредитование. Делегация «Союзагромаш» в составе двадцати руководителей различных российских заводов посетила Узбекистан, сельское хозяйство которого исторически работало на российских комбайнах. Но в последние несколько лет Узбекистан стал покупать половину техники в России, а половину – в Европе и США. На вопрос: «почему, ведь зарубежные комбайны гораздо дороже, для них надо специально масло из Германии везти?» Узбеки отвечают: «Нам немецкие комбайны отдают в кредит на десять лет под 4% годовых. Вы можете так же?» «Нет, Ростсельмаш работает только по предоплате. У нас нет государственной поддержки экспорта». Узбеки: «Ну, извините, мы будем работать с немцами».
Российские собственники «Ростсельмаша» имеют тракторный завод «Buhler» в Канаде. Там их сама нашла государственная фирма, агентство под названием Export Development Canada (EDC), которое выразило готовность оказывать заводу поддержку, чтобы он мог лучше экспортировать канадские тракторы. Схема работы агентства следующая:
1. Канадская компания и зарубежный покупатель обращаются в EDC.
2. EDC проверяет иностранную компанию и определяет лимит финансирования.
3. Если клиент не оплатит стоимость товара, EDC обязуется возместить производителю 90 % от суммы сделки. Контракт при этом стоит 0,8 % – это единовременный платеж.
4. Имея страховое покрытие от EDC, компания-экспортер обращается в банк за финансированием сделки. Сама EDC денег не дает, но банки принимают в обеспечение дебиторскую задолженность в размере покрытия EDC, оценивают ее как безрисковую и, соответственно, выдают кредит под низкую ставку. Сейчас она находится в пределах 4,5-5% годовых.
Практика показывает, что для покупателя техники возможность получения такого кредита – мощнейший стимул, который часто оказывается определяющим.
Страны Запада применяют для поддержки своих экспортеров и прямые субсидии.
В странах Восточной Европы в 2000-2006 гг. действовала программа Европейского Союза под названием SAPARD, декларирующая развитие сельского хозяйства и сельской местности.
Суть ее можно выразить следующим образом. Болгарскому (или, например, польскому) фермеру говорят: если ты купишь комбайн европейского производства, то 50% его стоимости мы выплатим тебе из бюджета ЕС. Если купишь комбайн из России – не получишь, естественно, ничего. SAPARD дала эстонским крестьянам в общей сложности около 1 миллиарда крон (около $ 97,7 миллиона). Официально в документах SAPARD требование закупать только западную технику не прописано, но реально оно есть. Так, в центральном союзе хуторян (союз фермеров) Эстонии отмечали недостатки SAPARD: слишком жесткие требования к оформлению заявок, требование покупать только западную технику.
Если бы российские власти с целью развития отечественного экспорта предложили подобную программу, то многие эстонские фермеры купили бы нашу технику вместо европейской.
Проникновению на рынки развитых стран мешают также и нетарифные препятствия, которые в России практически не применяются. Например, экологические или технические стандарты, применяемые в Евросоюзе. Техника из других стран часто не удовлетворяет этим стандартам – наши самолеты слишком шумные, американские грузовики слишком длинные, китайские автомобили не удовлетворяют стандартам безопасности и т. п.
Западная техника – техника в смысле механизмов и техника юридических уловок – более утонченная, и поэтому здесь мы всегда будем в проигрыше.
В России отсутствует и политическая поддержка экспортеров. Неизвестны случаи, когда условия поставки российской сельхозтехники были бы предметом лоббирования со стороны российского руководства, обратных случаев много. Например, президент США обратился к Президенту России с просьбой облегчить доступ комбайнов американского производства на рынок России. Просьба была удовлетворена.
Факт в том, что на внешних рынках наши комбайны не имеют тех видов поддержки, которыми располагают зарубежные коллеги – это подрывает конкурентоспособность нашей техники. Что делать? Ответ напрашивается: создать финансовый механизм, экспортное агентство, которое реально поддерживало бы экспорт промышленной продукции. И поддерживать этот экспорт, используя рычаги политического влияния и тактику ответных ограничений. Без этого на мировом рынке конкурировать на равных нельзя.
Доступ товаров на внутренний рынок России также носит неравноправный характер. Здесь мы, например, сталкиваемся со льготами для иностранцев по уплате НДС. Судите сами. Мы произвели комбайн, заплатили 18% НДС. Немец произвел комбайн в Германии, заплатил НДС, вывез из Германии, ему возместили НДС, привез в Россию, и НДС уже может не платить. Существует режим, согласно которому можно в России создать юридическое лицо, внести в его уставный капитал комбайн, и тогда он освобождается от уплаты НДС. И есть другой режим, временного таможенного ввоза. Это когда, скажем, турки на время уборки урожая въезжают в Россию на комбайнах и два месяца работают. В этом случае комбайны также не облагаются НДС и пошлинами. Часто комбайны даже не выезжают обратно, их просто ставят на склад временного хранения на зиму.
И это – законодательно закрепленные схемы, по которым техника, произведенная за рубежом, на рынке России получает льготу в размере 18% ее цены по отношению к технике, произведенной в России.
Об этом говорят годами, но проблема годами не решается, и это – образчик подхода Правительства к поддержке российского машиностроения.
Еще одна проблема – занижение таможенной стоимости.
В среднем импортный комбайн стоит € 150 тысяч. Когда идет занижение, техника декларируется на таможне по € 15-25 тысяч, тем самым снижается оплата НДС и пошлин. Такие случаи нередки, об этом говорит таможенная статистика. В августе 2007 – январе 2008 года без занижения в страну было ввезено всего 0,8 % всех завезенных комбайнов, 90% – с занижением в 1,5 раза и более и свыше 6% – с занижением от 4 до 8 раз!
Хорошо, что появилась система субсидирования процентных ставок: теперь российский фермер берет кредит, покупает комбайн, и процентные ставки ему субсидируются государством. Система работает, но большую часть денег, выделяемых по ней, получают поставщики иностранной техники. Официальная позиция Министерства сельского хозяйства и Правительства такова, что их не интересует, купит фермер российский или импортный комбайн. Такое есть только у нас, в других странах – ни на Западе, ни на Востоке, ни на Юге подобного подхода нет. Везде к программам субсидирования при покупке техники реально имеют доступ только отечественные производители.
На фоне остального это мелочь, но зарубежные коллеги получают дотации также на участие в выставках. Если Ростсельмаш выставляется в России или за рубежом, участие в одной выставке обходится компании в среднем € 400-600 тысяч, и дотаций нет. Если же, например, турецкая компания выставляет свою технику в Москве, то государство покрывает 50% расходов на рекламу и 100% расходов на аренду площадки.
Производство техники. Здесь тоже существуют неравные условия. В России стоимость кредитных ресурсов составляет 15-18% годовых, в странах Западной Европы – 4-6%. Это если нет государственной поддержки. Часто она есть.
К примеру, в США у нас (у компании BuhlerIndustries) есть завод в Фарго (штат Северная Дакота). Мы пользуемся одной из программ. При покупке оборудования штат компенсирует часть процентной ставки и платит расходы на оформление кредита за компанию. Компания в ответ обещает создать определенное количество рабочих мест. В итоге имеем льготную ставку 1,9% годовых на семь лет на покупку оборудования.
Субсидии на модернизацию в России отсутствуют как явление. В странах Западной Европы существуют на системной основе и покрывают до 30% расходов компаний по этой статье.
Например, в Германии, если фирма-производитель берет кредит на покупку и установку нового оборудования, то до 50% этого кредита на себя берет государство в лице администрации соответствующих земель.
Механизм субсидий для поддержки своих производителей применяют многие страны. Но в России сложно создать механизм эффективного справедливого их распределения, чтобы он при этом не плодил коррупцию. Этот инструмент больше подходит для стран с развитым гражданским обществом. Пока мы его не создали, необязательно симметрично отвечать иностранцам: ты субсидию – мы субсидию, ты дотацию – мы дотацию. Можно несимметрично: у тебя дотация 40% – вот тебе пошлина 40% (поэтому мы и говорим про необходимость повышения пошлин на ввоз комбайнов).
Заменителем субсидий может выступать грамотная таможенная политика страны. Хорошим примером являются страны Южной Америки (Бразилия, Аргентина, Колумбия и др.). Мы изучали их законодательство, поскольку планируем поставлять туда тракторы и комбайны. Мы выяснили, что правительства этих стран установили единые ставки ввозных импортных пошлин на технику на уровне 30-50 % + НДС 27 %, что делает импорт оборудования и машин бессмысленным. Чтобы избежать пошлин и НДС, нужно открыть производство в одной из этих стран, использовать не менее 60% местных комплектующих и создать полный цикл по одному из основных переделов (например, резка, сварка и покраска рамы).
В итоге сейчас в Бразилии есть заводы всех крупнейших производителей сельхозтехники (JohnDeere, AGCO, CNH), но что в этой ситуации самое главное – многие производители комплектующих открыли свои производства там и привезли свои технологии (например, Cummins – в Бразилии, ZF – в Аргентине), при этом местные поставщики комплектующих подтянулись к международному уровню, переняли их практику, научились грамотно работать. Соответственно, имея хорошую базу по комплектующим и поддержку правительства местные производители тоже себя хорошо чувствуют – производят технику, конкурирующую с международными компаниями.
Виды поддержки могут быть самыми разными: это и защита рынка, и экспортное кредитование, и налоговые льготы тем предприятиям, которые модернизируют производство, и субсидирование производства. Все это должно происходить на основе анализа льгот, которыми пользуются зарубежные производители.
У государства существует множество способов поддержать своего производителя.
Важно иметь правильные цели и ориентиры. Ориентиры нашего Правительства – вступление в ВТО, борьба с инфляцией. В других странах основной ориентир – развитие экономики, завоевание рынков, поддержка инноваций, развитие человеческого потенциала. Наиболее успешные страны – США, Китай, страны Евросоюза – являются примерами того, как нация может являться единым экономическим кулаком, как она может эффективно координировать усилия государственных органов и бизнеса, а значит – добиваться впечатляющих результатов. Нам надо учиться этому.