Анализ, прогнозы, мнения → СПК — тормоз АПК. Так считает глава холдинга «Урал-Дон»
Честно сказать, к Ярошенко я шёл за другим. Рассказать, как его «УралДон» вышел на европейский уровень урожайности ранних зерновых — с 60 тысяч гектаров пашни холдинг получил нынче вкруговую по 57,6 центнера зерна. Но Александр Владимирович заинтриговал: «Есть более интересная тема».
Я включил диктофон...
– Что уборка навеяла, какие мысли?
– Руководство страны ориентирует нас уже много лет и заявляет, что Россия должна косить 120 миллионов тонн зерна. А косим мы, если нам вдруг покатит с погодой, 100 миллионов.
– Вот как в этом году...
– Да, будет сотка. А я вам скажу: правители наши неправы в корне — Россия должна косить 150 миллионов тонн — вот это наш потенциал. Что же нам не даёт это сделать? Недофинансирование, снижение субсидий — всё это ерунда. На мой взгляд, не даёт нам поднять сельское хозяйство то, что сегодня существует не соответствующая нашему законодательству организационноправовая форма СПК. Вот что не даёт сделать рывок сельскому хозяйству России. Что такое СПК?
– Да, что это такое?
– Ну, наверное, все наши читатели знают — колхоз стали так называть. В СПК нет акционеров, как в открытом акционерном обществе.
– Ну, а пайщики кооператива — это не акционеры своего рода?
– Давайте разберёмся теперь, что такое кооператив и пайщики. Кооператив, да, я понимаю: собрались, сложились в кучу. Мы все пайщики, мы все голосуем, мы решаем все вопросы, проблемы — назначения руководителя, выстраивания стратегии, изменения формы, продажи крупных объектов и т. д. – всё решают пайщики. В сельскохозяйственнопроизводственном кооперативе картина иная. В СПК есть два вида собственников. Это член СПК, тот который работает и имеет имущественную долю. Он действительный член СПК. И есть ассоциированный — человек, который не работает, владея имущественной долей. Но он при этом не участвует в принятии управленческих решений.
Когда СПК организовываись, поделили всю собственность на имущественные паи. И они достались работающим в то время и ушедшим на пенсию и ещё живым. И получилось, что основная масса собственности стала принадлежать ассоциированным, уже ушедшим на пенсию. Потому что доля начислялась пропорционально оплате труда за время деятельности колхоза. Пришёл, скажем, молодой человек, отработал три года, заработал три тысячи рублей — ему доля такая-то. Ушёл дед на пенсию, отработав сорок лет, – у него доля чёрт-те какая была.
– Стаж и зарплата — годорубли — учитывались...
– И получилось, что основная масса собственников осталась за бортом решения управленческих вопросов. А узкий круг — ну, тогда ещё было половина действующих, где-то, может быть, даже больше — они работали, вот они принимали все решения: выборы председателя и т. п. За минувшие годы эти люди уже ушли на пенсию, у них остались имущественные паи, но у них не осталось права голоса. И теперь доходит до маразма. Посмотрите некоторые хозяйства. У него 350 ассоциированных, они владельцы всего. Они сидят и чего-то ждут. А 15 оставшихся (руководитель, главбух и т. д.) – они действующие, они принимают все решения.
Задумка была какая. Будет зарабатываться прибыль, и она будет делиться и выдаваться дивидендами всем членам согласно доле. Вот этих стариков сегодняшних колхоз должен содержать, потому что он управляет их собственностью. Как выходит на самом деле? Кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы выплатили какие-нибудь дивиденды в колхозе, то бишь СПК?
– За земельный пай и всё...
– Понятно, это святое. А имущественная доля, которая амортизируется, обесценивается? Управленцы — узкий круг — используют их для себя. И если получают доход, их логика действий простая: давайте лучше заплатим работающим зарплату, чтобы прибыли не было. А старики пусть сидят, умирают потихонечку. Верно? Это даёт какой-то толчок к развитию? Не даёт толчка никакого. Нет стимула у работающих особо упираться, они создают прибавочную стоимость старикам якобы. А сейчас работающие вообще же новые пришли. Они не члены кооператива, они наёмные работники.
– На зарплате сидят...
– Зарплата, и всё. И что получается? Можно привести сегодняшний реальный пример по Сальскому району. СПК доведено до банкротства десять лет назад. Это хозяйство приобретает, скажем, холдинг, у которого есть прозрачные собственники и идеология создавать прибавочный продукт, развиваться. И они начинают работать. Теперь это ООО с понятным владельцем. И рядом существует не успевший тогда обанкротиться СПК. Берём урожайность, год нынче удачный. У ООО — 57 центнеров, у СПК — 41, а то и 35, и 28 центнеров есть. Разные собственники, разное отношение к развитию производства. Что нас тормозит? Вот эти СПК — они не развиваются. Есть, конечно, примеры, когда ответственные порядочные руководители управляют СПК. Возьмите «Новобатайский» (Кагальницкий район) — великолепный результат, ребята честно трудятся за заработную плату. Но опять же, у них вся прибыль идёт на развитие, чтобы ещё больше заработать. И понятно, что они скорее купят новый комбайн, чем отдадут дивиденды старикам. Логично? Вполне, тем более что решение принимают именно они.
Сегодня старое поколение, которое создало всё имущество и получило право собственности на это, обездолено, оно ничего не имеет с того, чем владеет. И потихонечку, в основной массе, оно его теряет, потому что умирают же эти СПК.
– И что делать, выход есть?
– Что бы я сделал на месте наших правителей? Требуется постановление, которое бы гласило: все СПК должны принять решение и преобразоваться в те организационноправовые формы, которые сегодня у нас легитимны по нашему законодательству, это — ООО, ЗАО И ОАО. Ребята, выбирайте любую форму, какая вам больше нравится. Тогда все эти забортные сегодня владельцы получат свою реальную долю в деньгах (в ООО). Или акции (в ЗАО, ОАО), которые можно продать. Тогда сразу пойдёт борьба за эту собственность.
Знаю конкретный СПК, где осталось 42 работающих, действительных члена, и 370 стариков, которые являются владельцами этого колхоза. Будь это сегодня акционерным обществом, то у этих стариков было бы 93% акций. Колхоз прозябает. Я готов отдать полмиллиарда, подчёркиваю, людям за все акции, либо 250 миллионов за контрольный пакет. Вот смотрите, что мы выигрываем. Люди, конкретно люди, создавшие колхоз, получат деньги. Они их будут тратить, они будут нормально жить. Это поднимет потребительский спрос, который, как известно, способствует развитию производства. Я же, вложив такие деньги и получив контроль над предприятием, естественно, буду туда инвестировать.
Сегодня этого нет, инвестор со стороны прийти не может. А кредитоваться в банках для прорывных инвестиций, для покупки новой техники, внедрения новых технологий не хватает залоговой базы. Это дорого стоит.
Вот этот сегмент, СПК, держит весь агропромышленный комплекс страны.
– А что, их разве много у нас?
– А у нас сегодня ещё 50 процентов земли под СПК. Или как бы не больше. В Кагальницком районе, например, 70 процентов земли в СПК.
Василий Брусенский
P.S. Можно спорить или не соглашаться с главой холдинга. Но совершенно очевидно, что А. Ярошенко поднял серьёзную и многоплановую проблему. Есть прямой резон её обсудить. Закрывать глаза на то, что многие сельхозпредприятия не развиваются, прозябают, всё глубже погружаясь в долговую кредитную яму, уже больше нельзя. Как остановить дальнейший процесс стагнации? Нам бы хотелось услышать мнение на этот счёт всех заинтересованных — представителей законодательной и исполнительной власти, работников, специалистов и руководителей сельхозпредприятий, пайщиков и т. д. Можно написать в редакцию или позвонить по телефону: (863) 282-83-07.