Животноводство → Молочная ферма уже пять лет существует без электричества

Без обещанного властями электричества начинающий фермер оказался на грани разорения

Пенсионер Владимир Кубанский услышал по телевизору, как Владимир Путин призывал фермеров поднимать село. Слова президента Владимир Васильевич воспринял как руководство к действию. Вложил всё, что имел, в строительство молочной фермы и даже получил грант. Но администрация района за пять лет так и не выполнила обязательство провести к объекту электролинию. Без электричества фермер, поддержанный государством, оказался на грани разорения.

Как иженер-механик поехал село поднимать

Начинающим фермером Владимир Васильевич стал уже в почтенном возрасте. До самого выхода на пенсию ничто не предвещало, что на восьмом десятке инженер-механик Кубанский, всю жизнь проработавший на подшипниковом заводе в Ростове-на-Дону, сменит станок на коровье вымя.

«Виновником» кардинального поворота в жизни Кубанского был президент России Владимир Путин. 

– К тому времени я уже уволился с ГПЗ-10 и руководил строительным сектором в ростовском зоопарке. Вернулся домой, сел ужинать, включил телевизор. Смотрю – показывают, как Владимир Владимирович ведёт совещание в Волгограде. Фермеров собрали со всего Северного Кавказа. Люди сидят, вопросы задают, он отвечает, призывает развивать АПК – потому что продовольственная безопасность страны далеко не обеспечена... И вот после вопроса одной девушки из Калмыкии Владимир Владимирович говорит: «Ну вы же понимаете, нужно наращивать производство. Если мы сами это не сделаем, за нас этого никто не сделает». Ну до того правильные слова! Что я их воспринял, как руководство к действию...

С мыслью «и чего я буду на этой пенсии скучать» Владимир Васильевич начал продумывать бизнес-план будущего хозяйства. Всё-таки с сельским трудом он был знаком: до поступления в машиностроительный институт Кубанский жил в Мартыновском районе и работал в хозяйстве в Большой Орловке.

– Работал табунщиком, скотником, вручную коров доил. Старшая сестра была в совхозе передовой дояркой. А в советское время как: раз передовик – иди в депутаты областного совета. Уезжала она в Ростов на сессии, плакала – не хотела коров никому отдавать. И, чтобы не на чужих людей оставлять, просила меня и младшую сестру. Всю её группу, 32 коровы, мы доили вручную.

Для собственной фермы Владимир Кубанский выбрал Азовский район, взял в аренду участок 89 га неподалёку от хутора Рогожкино. Разводить Владимир Васильевич собирался мясной скот.

«Подошла к нему корова, причесала языком». Владимир Кубанский с любимицей Клёпой

– Я знал, что такое молоко, и не хотел им заниматься. Но в отделе минсельхоза, который отвечает за развитие малых форм хозяйствования, меня переубедили. Была там женщина, куратор Азовского района. Она мне говорит: «Владимир Васильевич, мясное животноводство у нас хоть как-то развивается – 45-50% (производства приходится на долю организаций и КФХ. – Прим. авт.). А молочное – в районе 15%. Переходите на молочное! И поддержка будет выше – государство до 90% от затрат по некоторым видам субсидий даёт». Я ей ответил, что у меня на ферме электричества нет, не вытяну я молочное животноводство. А она: «Принесите нам справку, что ваша ферма находится не далее 500 метров от линии электропередач, и к тому моменту, как вы заканчивать будете строительство коровника, вам дотянут линию и перед участком поставят электрический столб. А по своей территории провести – это вы уж сами». Ну и, – Кубанский устало машет рукой, – даже с моей седой головой пришлось поверить.

Деньги из стены не выдернешь

В 2013 году Владимиру Кубанскому дали грант – полтора миллиона рублей. Присовокупив к этим средствам собственные шесть миллионов (сложил все сбережения и продал дачный участок), Владимир Васильевич в чистом поле поставил добротный коровник.

– Все конструкции варил сам – пригодились мои профессиональные строительные навыки, – не без гордости говорит фермер. – Я ведь в своё время работал бригадиром монтажно-сварочной бригады, там всё было: и газорезка, и газосварка, и слесарные работы... Если бы я строительные фирмы нанимал, вышло бы в два раза дороже, мне бы вообще ни на что денег не хватило.

Насчёт высокой господдержки куратор Азовского района не обманула: Владимиру Васильевичу субсидировали 90% покупки племенных коров Ярославской породы.

– Породу выбирал по интернету. Сначала присматривался к джерси, которые дают самое лучшее молоко. Настроился уже покупать за рубежом, но тут как раз грянул дефолт. Рубль упал, цена выросла в полтора раза, пришлось отказаться. Потом присматривался к айрширским коровам, но выяснил, что они плохо переносят жару. Потом мне попалась ярославская порода, которая культивируется за исключительные вкусовые качества молока. А мне, знаете, хотелось продавать народу именно вкусное молоко. К окончательному решению подтолкнул документальный фильм про Ивана Поддубного. Показывали, как его жена идёт на ферму, за ней – коровки. И, представляете, показывают наших ярославок! Я подумал: если у Ивана Поддубного были ярославки, то и мне сам бог велел!

Чтобы купить коров, пришлось побегать: Россельхозбанк отказался выдать кредит.

– Я говорю: «Как так? Я получил грант, у меня есть бизнес-план, где чётко записано, что три миллиона мне нужно на приобретение поголовья. Стоит ферма построенная, коров посадили на карантин. А вы – Россельхозбанк, государственное предприятие, которое предназначено для того, чтобы развивать сельское хозяйство, вы мне отказываете в кредите?»

И ведь отступать было некуда. Государственный грант вложен, если не начну работать, деньги нужно вернуть. А как вернуть? Не выдерну же я полтора миллиона из стены коровника!

Со своей проблемой Кубанский помчался сначала в региональный минсельхоз, потом – к замгубернатора Вячеславу Василенко. Кредит Россельхозбанк выдал – правда, уже не под 17%, а под 22,3%.

– Я понимаю – за вредность характера, – шутит Владимир Васильевич.

Ферма становится семейной

Ярославки ожидания фермера оправдали: молоко у них действительно оказалось очень вкусным – плотным, жирным. Доил их Владимир Васильевич уже не вручную – специальным аппаратом. Молоко бурёнки отдавали охотно, разве что одна, Клеопатра, оказалась строптивой. Слишком много было у неё молока, вымя переполнялось, и любое прикосновение животное воспринимало в штыки. Владимиру Васильевичу приходилось перед дойкой скручивать, связывать корову. 

Зятю пришлось освоить доильный аппарат

– Зато теперь – любимица, – ласково говорит Владимир Васильевич, пока Клёпа причёсывает языком его седую голову.

Однажды на ферме едва не случилось несчастье. Одна из нетелей, будучи на привязи, прилегла, да как-то неудачно. Цепь передавила шею, и корова брыкнулась в обморок, издав короткий храп. Работники фермы, может, и не обратили бы на это внимания, но лошадь Фора разразилась таким диким ржанием, что Кубанский и его помощники поняли: что-то произошло.

– Увидел корову, бросился за молотком, со всей силы дал по крюку, на котором держалась цепь, – и выбил его. А корова так и лежит – бездыханная. Я – что делать? – зажал ей одну ноздрю ладонью, а в другую дунул что было сил.

Корова кашлянула, вывернула на Владимира Васильевича полведра соплей и – слава богу! – задышала.

Где, как подсмотрел фермер этот способ реанимации животного?

– Я в молодости спасателем на пляже работал, – смущается Кубанский. – Вот и дунул что было сил... Я в молодости объём лёгких имел – шесть с половиной литров. Когда в армию шёл, врачи медкомиссии не поверили – три раза заставляли дуть в спирометр.

В первое время помогали Кубанскому на ферме работники из местных. Но оказались народом ненадёжным – то запьют, то просто не выйдут... В этом году так здорово отметили 23 февраля, что не являлись в течение двух недель. Всё это время Владимир Васильевич крутился на ферме в одиночестве: как назло, повредилась сим-карта телефона, так что даже позвонить попросить помощи не мог.

– Здоровья я, конечно, за эти две недели истратил... Коровы, телята – всего 65 животных, всех накорми, напои, и подоить же надо. Вставал в пять утра, ложился в три часа ночи, – вспоминает Владимир Васильевич. – Как зомби ходил.

Узнав о случившемся, дочь и зять Кубанского положили на столы своих работодателей заявления «по собственному». Теперь трудятся вместе с Владимиром Васильевичем: доят коров, возят молоко в Ростов, решают бюрократические и организационные вопросы.

– Спасители мои, – ласково говорит Владимир Васильевич, представляя Анну и Семёна.

И потом, уже наедине, рассказывает:

– Я ведь хотел для детей эту ферму создать. Чтобы имели возможность своим делом заниматься. Сын на меня обиделся, что дом не ему отдал, а на развитие фермы пустил... Но, бог дал, Семён и Анна поняли, пришли на помощь. Вот, сегодня ездили в банк, пытались на себя кредит получить. Пастбище всё выгорело от жары, надо сено покупать, а денег нет. Мне самому банки отказывают в силу «юного возраста»: я всем говорю, что мне 24 года... до ста не хватает.

Зачёркнутая электролиния

Почему же даже на стог сена Кубанскому приходится брать кредит?

Нельзя сказать, что Владимир Васильевич плохой хозяйственник. Животные у него все здоровы, накормлены, напоены, гладкая шерсть отливает на солнце вороньим крылом. Выход телят хороший – если бы в прошлом году рекомендованная районом техник-осеменатор не сделала ошибку, в этом году все коровы принесли бы потомство, а так родилось только 12 телят. Качество молока высокое, частные сыроделы, заезжающие за сырьём раз в два-три дня, не могут нарадоваться.

Но для того чтобы хозяйство вышло на самоокупаемость, нужен регулярный сбыт.

– Всё было бы по-другому, если бы я мог сохранить молоко. А по такой жаре, как этим летом, оно пропадает за час-полтора. Ни один молокосборщик не будет ездить в наш медвежий угол (трасса через Рогожкино упирается в посёлок Топольки и дальше никуда не идёт. – Прим. авт.), да ещё и два раза в сутки.

Ферма задыхается, захлёбывается в кредитах по одной простой причине – нет электричества. Без него невозможно добыть воду из скважины, чтобы напоить животных. Невозможно полноценно пользоваться доильным аппаратом. Невозможно запустить охладитель, чтобы сохранить продукт до приезда молоковоза.

Фермер выкручивается как может. Поставил на крышу солнечную батарею, аккумуляторы – но этого хватает только на дойку. Соорудил из бетона небольшую ванну, куда качает из-под земли воду. Насос включает на пять минут и тут же отключает – воды этим летом под землёй мало, если качать её слишком настойчиво, насос забьётся песком. 

Ферму Владимир Васильевич строил собственными руками

Парное молоко, охлаждённое в бассейне, детям удаётся хотя бы довезти до дома в Ростове-на-Дону и уже там отправить в охладитель. Но два раза в сутки с молочными бидонами тоже не наездишься – до дома почти 30 километров. Вот молоко и получается золотым.

– В соглашении на предоставление гранта, которое подписывали я, министр сельского хозяйства Вячеслав Василенко и глава Азовского района Виктор Бевзюк, есть даже специальное указание: администрация района обязуется «обеспечить развитие инженерно-транспортной инфраструктуры к крестьянскому (фермерскому) хозяйству (при необходимости)», – показывает Владимир Кубанский пункт 2.6.2 соглашения.

Почему же за пять лет работы хозяйства администрация Азовского района так и не подвела электричество к ферме?

После того как грант был получен, а ферма построена, выяснилось, что расстояние «не более 500 метров» считается от фермы до линии мощностью 0,4 кВт. До ближайшего к ферме электрического столба, который стоит на территории парка, – около 400 метров, но, как оказалось, на нём висит высоковольтная линия. Чтобы подключить Кубанского к ней, необходимо ставить трансформатор.

– В администрации мне сказали, что трансформатор очень дорогой – дешевле будет электричество из Рогожкина тянуть. Но до Рогожкина – два с половиной километра. Насчитали мне 2,2 млн рублей. Я поругался – пересчитали, 1 млн 750 тысяч. У меня таких денег нет, – говорит Владимир Васильевич. – Вот, посмотрите, справка, которую они мне давали перед получением гранта. Где здесь написано, что расстояние 450 метров до высоковольтной линии?

Электроэнергия могла бы мгновенно вытащить убыточное сейчас хозяйство в рост. Но, похоже, администрация Азовского района спасать молочное животноводство на своей территории не спешит. А была бы линия – глядишь, и на соседних участках, которые сейчас представляют собой пустырь, появились бы семейные молочные фермы. И рогожкинское направление перестало бы казаться молоковозам медвежьим углом.

Владимир Васильевич всё ещё верит, что кардинальный поворот на старости лет сделал не зря, и не теряет надежды, что электричество будет и что удастся нарастить дойное стало – как и рассчитывал – до 100 голов. Но пока из-за трудностей сбыта денег нет даже на хороший комбикорм.

– Знаю, что плохо, что должно было быть лучше, – говорит Кубанский. – Стыдно... Но деваться некуда.

Александра КОРЕНЕВА
Фото автора

«В бюджете района деньги на это не предусмотрены»

Редакция «Крестьянина» попросила администрацию Азовского района объяснить, почему в течение пяти лет ферма не была подключена к электросетям. Публикуем ответ с незначительными сокращениями. 

«В бюджете района затраты на подключение КФХ к сетям не предусмотрены. <...> Произведена работа по подготовке двух договоров присоединения КФХ к электрическим сетям. Согласно последнему договору размер оплаты за присоединение <...> составляет 
1 725 117,62 рубля. Договор В.В. Кубанским не подписан по причине отсутствия достаточного количества денежных средств.

Отделом сельского хозяйства администрации Азовского района рассмотрено несколько вариантов подключения к альтернативным источникам электроэнергии. По вопросу приобретения ветрогенераторов обращались в ГК EDS Group, предложено два варианта установки... (Стоимостью 935 тыс. руб. или 3 150 тыс. руб.; приобретать предлагают на средства фермера. – Прим. авт.)

В настоящее время на ферме установлены солнечные батареи мощностью 1,5 кВт. Приобретено три генератора, из них один газовый на 5 кВт и два бензиновых на 4 кВт и 
3 кВт. (Оборудование приобретено на средства фермера. – Прим. авт.)