Анализ, прогнозы, мнения → Большие возможности малого сельхозбизнеса по импортозамещению
В рамках деловой программы выставки «Кубанская ярмарка» в Краснодаре 3 октября прошло заседание «круглого стола» на тему «Сам вырастил – сам переработал», на котором обсудили практику производства и переработки различного сельхозсырья в малых формах хозяйствования.
Мероприятие было организовано Клубом агрознатоков ИД «Крестьянин» совместно с Агропромышленным союзом Кубани при поддержке министерства сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Краснодарского края.
Модераторами заседания были главный редактор журнала «Деловой крестьянин» Николай Гритчин и специальный корреспондент газеты «Крестьянин» Тимур Сазонов.
Производство, переработка, хранение, реализация – звенья единой цепи
Игорь Лобач, секретарь комитета по вопросам аграрной политики и потребительского рынка Законодательного собрания Краснодарского края, председатель совета некоммерческой организации «Агропромышленный союз Кубани»: – Статистика показывает: 90% овощей производится в малых формах хозяйствования. Да, сегодня нет драк за участки под бахчу или под дачу. Но всё равно объёмы производства в этом секторе велики. В Краснодарском крае ежегодно получают субсидии по линии поддержки малых форм до 300 тысяч человек и даже больше. Это те, кто однократно обратился за субсидиями в администрацию края.
В 2006 году на Кубани была создана программа поддержки малых форм хозяйствования. Тогда в России об этом ещё никто не задумывался. Реализация программы позволила нам значительно увеличить объёмы производства продукции в малых формах хозяйствования. Молока там мы собираем от 350 до 500 тонн в день. В отдельных районах 80% произведённого молока – из ЛПХ. Ещё в восьмом-девятом годах, когда эти объёмы стали нарастать, мы задумались: а куда девать?
Попытались сделать предприятие «Изумрудный город», которое бы закупало продукцию в малых формах – картофель, овощи и прочее. Не всё удалось. Но на основе нашего опыта в Ростовской, Астраханской областях, Татарстане осуществили успешные проекты. Да и наш проект пока продолжает существовать.
Мы создали молочные кооперативы, купили 20 молблоков, часть из которых закупает продукцию до сих пор.
Мы создавали крестьянские потребительские кооперативы – есть специальная программа развития кооперации в крае. В рамках её созданы три молокоперерабатывающих завода.
Но, как слепые котята, мы всё делаем методом проб и ошибок. Начали производство молока – вспомнили, что нужна заготовка. Наладили заготовку – ой, куда ж девать, как перерабатывать?
Предложения, которые сейчас всё чаще звучат: надо поддерживать не просто звено в цепи. Нам надо создавать цепь: производство, переработка, хранение, реализация. Мы пытаемся это сделать в рамках краевой кооперации. Не всё получается, потому что мало кто хочет идти.
Но есть и обратная сторона медали, когда мы создаём псевдокооператив или ОООшку в виде логистического центра или молзавода. Возьмите нашу пресловутую «Яму» возле аэропорта. Там ООО, и один человек диктует условия. А я глубоко уверен: сельхозники должны участвовать в выработке политики работы рынков, молзаводов, элеваторов. Без этого оптовые рынки будут превращаться в площадки, где продают керамическую плитку. Думаю, в каждом регионе есть такая проблема.
Не копируя агрокомплексы
Лобач: – Почему мы не можем сбыть свою продукцию? Ещё на заре своей фермерской деятельности я пытался создать из своего крестьянского хозяйства колхоз. Но не всегда понимал, что получить экономический эффект на объёмах не так просто. И малые формы хозяйствования, на мой взгляд, не должны слепо копировать агрокомплексы. У них своя дорога.
У малых форм хозяйствования своя ниша. Мы производим более качественную продукцию, мы более гибкие. Само собой, наша продукция несколько дороже. И нам нужно уходить именно в этот потребительский сектор.
На выставке я спрашивал несколько человек. Говорят: всё хорошо, но цены-то высокие. А сколько народу едет! Почему народ сюда приехал? Только реклама? Не согласен. Потому что он уверен, что это продукция произведена на Кубани, потому что эта курица бегала по воле. И достоверность этого значительно выше, чем в том же «Магните» или на любом рынке. Это «голубая фишка», на которую должны опираться малые формы хозяйствования.
В этому году комитет Законодательного собрания вместе с министерством сельского хозяйства совершили несколько поездок по районам, изучали практику работы малых форм хозяйствования. Мы увидели: там, где есть перерабатывающее предприятие, к примеру птицеубойный цех в Брюховецком районе, вокруг него начинает расти производство птицы. Если есть цех по производству соков, он начинает принимать яблоки. Мы убеждаемся в том, что должны быть вот такие точки роста производства продукции в малых формах хозяйствования.
Почему мы говорим сегодня о переработке? Вспоминаю, как я работал агрономом в сельхозпредприятии Абинского района. Производили в колхозе 5 тыс. тонн томатов. На консервный завод поставляли 3 тыс. тонн. И полторы тыс. отправляли рефрижераторами в крупные центры. Сегодня «Изумрудный город» и ярмарки со свежими помидорами – это одно направление. Это 30%, больше там не сможем продать. А 70% мы должны перерабатывать. Джемы, томатная паста, консервированные огурцы.
Вчера вижу: из Ахтырского женщина продаёт овощи. И среди них банки с домашней заготовкой. Я взял и ляпнул в очереди: а вы сертификат у неё спрашиваете? Женщина повернулась и ушла. Хорошо это или плохо? Что задумывается над сертификатом – хорошо. Плохо, что у нас нет доверия и нет возможности просертифицировать малый объём в льготных условиях. Нам, покупателям, интересен не сертификат, настоящий или псевдо, а уверенность, что в этом мясе ничего другого нет.
Мы были во Франции и видели отделы по домашнему производству. Будка, на ней штамп с телефоном и этикеткой: я – тётя Маша, произвожу там-то, можете приехать посмотреть. Так продают йогурты, джемы, крольчатину – всё что угодно.
А мне как-то тут дочь звонит: папа, молоко привезли, говорят, из ЛПХ, отменное качество. Я ей: спроси, где можно посмотреть, как они делают. Когда она этот вопрос задала, человек уехал.
Если мы сможем показать и доказать, что это наше производство, я уверен, что объёмы превысят статистические по овощам.
Вернулись к тому, что было создано дедами
Юрий Ильченко, глава КФХ (Динской р-н): – Конечно, система сертификации сегодня настолько сложна, что тётя Маша с консервированными помидорами не сможет получить сертификат. Но есть такие способы заявления безопасности продуктов, как декларация безопасности, которая тоже могла бы способствовать развитию тёть Маш.
Создавать свою животноводческую ферму мы начали пять лет назад. Купили заброшенную МТФ, на которой были обрезаны провода, не было трансформаторной подстанции, демонтированы все плиты железобетонные, базы вырезаны, сенники сданы в металлолом, силосные ямы разобраны. Реконструировали её, не вкладываясь в западные технологии, которые нам навязывают. А вернулись к тому, что было создано нашими дедами много лет назад.
В корпусах убрали подшитые соломенные потолки, в результате получили высокую крышу и большой объём воздуха в помещении. Вывернули весь бетон с полов. Сделали глинобитный пол.
Проложили водопровод под землёй. Установили голландские поилки с подогревом воды. Построили в конце каждого корпуса доильный зал. В нём используем салфетки для доения, ведём обработку вымени до и после доения. Поставили стенд промывки аппаратов – аппараты импортные. Сам молокопровод нам смонтировала местная фирма. А станки для доения мы изготовили самостоятельно. То есть с минимальными затратами буквально за полтора года запустили ферму.
Когда пошло молочко первое, мы установили танки-холодильники. Строжайшее соблюдение технологии. Без мастита, без антибиотиков. Соблюдаем все плановые мероприятия. Исследовали своих животных на вирусы, избавились от тех, у которых эти вирусы обнаружили. Добились, что всё молоко у нас безвирусное, высококачественное, идёт только высшим сортом.
Стали задумываться о том, чтобы сдавать это молоко по более выгодной цене. Начинали доить со 100 литров, а сегодня доим 2,5 тонны в сутки. Разрешается продажа молока только пастеризованного. Начали думать о своём цехе пастеризации, о бочках для продажи в розлив. Хотя понимали: это возврат к семидесятым годам.
Но тут объявили о программе развития семейных животноводческих ферм. И мы в ней приняли участие. Бухгалтер наша написала бизнес-план удачный. Я защищал этот план перед комиссией. Сначала мне сказали: полтора миллиона хватит? Я ответил: буду рад и 500 тысячам, потому что где их взять. Хотя сказал, что нам хотелось бы иметь полный цикл производства продукции – вплоть до йогуртов. В итоге комиссия выделила нам заявленную сумму. По плану 70% были государственные деньги, а 30% наши. Но в конечном результате наших оказалось 70%. Потому что выявилось много непредвиденных расходов. Закупили израильское оборудование. Запустили цех переработки, сертифицировали продукцию.
Сегодня этот цех для нас своего рода стабилизатор. Цена на молоко высшего сорта сегодня не низкая. Мы сдаём его по 26-27 рублей. Те переработчики, которые его попробовали, становятся к нам в очередь. Но когда мы сами переработали его, запаковали в пакет с жирностью 3,2% и предложили для реализации в магазин по цене 35 рублей, магазин заявил: дорого. Мы, мол, берём пакетированное молоко известных крупных производителей жирности 2,5% по 27 рублей. Сами прикиньте, как это оно может стоить 27, если его сырым у меня забирают по такой цене.
Страховка от падения цены
Ильченко: – Когда цена на сырое молоко падает до 17-18 рублей, для нас переработанные продукты – подспорье. Мы теперь застрахованы от падения цены. На пакетированном молоке, как мы поняли, много не заработаешь. Но мы начали зарабатывать на йогуртах. Йогурты делаем с натуральными наполнителями. У нас есть свои ягодники – земляника, малина, смородина, они занимают в общей сложности 25 га. Часть урожая мы направляем в переработку на консервный комбинат, а затем забираем её и применяем как наполнители наших йогуртов.
Кроме того, по израильским рецептам, которые тоже стоят денег, мы выпускаем сыр «Фермерский», который не уступает итальянской моцарелле. Конечно, технология у нас несколько упрощённая, но вкусовые качества стоит сравнить.
Продукция наша существенно отличается от той, что лежит в супермаркетах. Понятно, она не будет дешёвая. Но и не настолько дорога – на 10-15% дороже
Конкурировать с продукцией супермаркетов мы не можем. Наша продукция особая, для неё нужно открывать свои магазины – специализированные. В обычные магазины мы пробовали поставлять. Но оттуда идёт возврат: люди не покупают. Прихожу в магазин и вижу: моё молоко завалено другим. Всё это перемешано. Твой натуральный, можно сказать, штучный товар не выделен.
Вопрос из зала: – Сколько земли в вашем хозяйстве?
Ильченко: – Площадь наша составляла 1 600 га. Но нас подрезали в последнее время. Поголовье скота у нас 325. Кроме того, 800 овец. При наших магазинах открыты мясные отделы.
Сегодня нас, дураков, которые занимаются животноводством, мало. К тому же занялись и переработкой. А остальные, аккумулируя вокруг себя основные земельные массивы, снимают сливки. Вырастил, в порт отправил, семь механизаторов на 10 тыс. га. А животноводческая, овощеводческая продукция производится на неудобьях, в условиях малоземелья. Но при этом объёмы какие производят малые формы по молоку и овощам! А крупные зернопроизводители остаются в стороне. Это несправедливо. Это нездоровая конкуренция.
Малые формы хозяйствования надо поддерживать и в развитии земельном. Запасная земля у животновода – это тоже своего рода стабилизатор. У меня был случай: вырезали весь мясной скот, когда обнаружили бруцеллёз. Я выстоял, выжил только потому, что у меня земля. И мы закупили по новой – уже молочный скот.
А сегодня 300 га исчезли и урожай убрали – в никуда ушло. Сейчас выживаем за счёт фермы и остатков земли.
Мы говорим: малые формы хозяйствования, крупные формы. А где стандарт? Кто устанавливает нормы? Какое хозяйство считается малым или крупным и куда такому хозяйству стремиться – к каким результатам, к каким показателям? Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Так если солдат стал генералом – честь ему и хвала. Завтра он и детей своих приведёт туда же. Люди, пришедшие от земли, будут заниматься животноводством. А генералы, что приехали из Москвы и купили колхоз, у них порт, «Джон Дир».
Сеть для экопродуктов
Модератор: – Как вы выстраиваете стратегию сбыта своей продукции, которая дороже обычной?
Ильченко: – У меня нет менеджеров. А чтобы покупатель попробовал наш качественный продукт, его нужно убедить. За продукт в супермаркете, чтоб он оказался на видном месте, тоже надо платить. У нас есть собственный магазин в станице Новотитаровской, два магазина в Краснодаре и третий здесь сейчас открываем. Сеть таких магазинов, где идёт общение продавца и покупателя, звучат пожелания, оценки, позволила нам продвигать продукцию.
Модератор: – То есть всё-таки город, где платёжеспособность выше.
Ильченко: – В городе идёт лучше. Там и плотность населения выше. Реализация в четыре раза там больше, чем в Новотитаровской.
Модератор: – Пойдёте и дальше по пути фирменной торговли?
Ильченко: – Сегодня наш цех загружен на 50%. Будем перерабатывать больше, по мере того как нарастим продажи через свои специализированные магазины.
Модератор: – Получается, что в селе продать дорогую натуральную продукцию сложно. И в городе ограничен объём продаж через фирменный магазин. Каков выход, Игорь Александрович (вопрос Игорю Лобачу)?
Лобач: – Со своими объёмами продукции фермер Ильченко сетям не очень интересен. Директору ООО «Марка», который будет сегодня выступать и у которого приличный объём, тоже пробиваться в сети сложновато. И он пошёл таким же путём. Получается: «Марка» себе поставит магазин, рядом поставите ларёк вы, потом ещё кто-то.
У нас с руководителем кооператива второго уровня «Деловой партнёр» Назаренко, который здесь присутствует, была такая мысль. Понятно, что краевой бюджет помогает становлению нашей кооперативной системы. Но чтобы не ждать, когда подойдут бюджетные деньги, их всё меньше и меньше, мы предложили членам кооператива следующее. Вот у «Марки» есть специализированный магазин – мясо продаёт. У молочного кооператива «Селянин» из Успенского района есть свой магазин. Они не конкуренты между собой. Так давайте объединим их в единую сеть. Давайте подумаем, как сделать общее управление и туда подтягивать неконкурентные товары.
Кооперативное управление (один член – один голос, независимо от того, 5 литров молока произвёл или 5 тонн) под единым брендом, который, естественно, надо продвигать. Пока не получается договориться. Вот Пётр Мануйлов на кооперативном стенде находится. А продвигает свою «Марку». Почему? Ближе к телу. Мы пока ментально не готовы объединиться. Но другого пути я не вижу.
Модератор: – То есть некий бренд экологически чистых продуктов, собирающих под своим зонтом множество экопроизводителей.
Ильченко: – Хотел бы ещё обратить внимание, что у нас вся продукция без консервантов. А это значит, с коротким сроком хранения и с определённым температурным режимом. Сегодня все уже от этого отвыкли. Покупатель не понимает, что он должен съесть наш сыр за 72 часа. Творог – тоже 72 часа. Он должен знать, что температура хранения нашего молока + 3 градуса. Даже в холодильниках дома такой температуры теперь нет, в них + 6. Магазины имеют полки под молоко открытые, там ничего не хранится.
Когда мы говорим, что наша продукция требует определённых условий хранения, некоторые магазины таких условий создать уже не могут. Там даже витрины идут до +7. То есть чтобы продать продукцию без консервантов – это дополнительные хлопоты.
Модератор: – Сколько наименований продукции выпускаете?
Ильченко: – 12 видов молочной продукции.
Продаёшь по обычной цене – люди не верят, что натуральное
Кирилл Козлов, генеральный директор ООО «Бионово» (г. Армавир): – Крупный производитель может поставлять свою продукцию в сеть, а маленький не может. Я согласен с производителем молока. Он пошёл правильным путём. Но чтобы нам объединиться, надо понимать, что это магазин не мой, а общий. Просто брать в аренду этот магазин вскладчину. Чтобы мы его вместе содержали. Но для этого должна быть создана дискуссионная площадка. Мы вместе соберёмся и будем до посинения разговаривать. Может, не один месяц. Чтобы прийти к общему знаменателю.
Мы производим несколько наименований продукции. У нас бизнес семейный. Работают в нём мой дядя, тётя, брат, жена. Большая часть этого бизнеса (около 80%) находится на территории Новокубанского района. Это переработка. А овощеводство, ягодники, садоводство будут закладываться в этом году на территории Армавира. И дальше эта продукция пойдёт в переработку мою собственную.
Сегодня у нас есть переработка полного цикла семян подсолнечника. Производим халву, растительное масло холодного отжима, жмых. Освоили производство натурального мармелада. Столкнулись с проблемой дефицита сырья для мармелада – без вкусовых добавок, а на натуральном соке. Я сам не могу кушать ненатуральную продукцию. Решил, что и людей не буду травить. Поэтому закладываю свой сад. Там будет небольшая плантация деревьев интенсивного типа, потому что хочется получить урожай быстрее. И будут закладываться семенные подвои – заказал их с севера. Это будут деревья со сроком жизни не 13-15 лет, а порядка 100 лет. Хочу правильно заложить семейный бизнес и передать его детям и внукам без лишних затрат.
У нас в Армавире огромное количество пекарен. Но нет пирожков с яблоками. Хочу, чтоб можно было прийти и скушать пирожки с яблоками и смородиной. Потому что сегодня всюду конфитюры, в которых 1% ягод, сдобренных вкусовыми добавками. Мы начнём делать хотя бы для себя. Возможно, и другие за нами последуют.
Мы готовы производить халвы, мармелада порядка 30 тонн. А произвели в прошлом месяце 17 тонн. Не реализуем продукцию в магазинах. Чтобы наш продукт стал покупаемым, его должны попробовать. Единожды попробовав, люди начинают его искать. Нас сильно выручают сельскохозяйственные ярмарки в крае. Торгуем на территории Армавира, Краснодара, Курганинска, Отрадненского района.
Дороже наша продукция или дешевле? На данном этапе, честно вам скажу, я получаю сверхприбыль. Когда начинаю продавать свой продукт по обычной цене, люди не верят, что он натуральный. Так создалось в головах. Поэтому я искусственно завысил цену.
То, что я сегодня зарабатываю на производстве, вкладываю в землю. Кредиты не буду брать принципиально. Поэтому свой проект растянул на 3-4 года. Семь лет мы работали без кредитов, два года брали кредиты – в прошлом и позапрошлом годах. Поработали, в конце года подсчитали: то на то и получилось.
Реплика: – Покормили банк.
Козлов: – Да, покормили банк. Год прожили, но нам опять нужны средства, чтобы ещё год жить. Подумали: нет, не будем никуда торопиться. Пойдём небольшими темпами развития. От кредитов отказались.
У нас нет продукта повседневного спроса. Чтобы создать магазин, который принесёт мне прибыль, мне нужен продукт, который каждый день притягивает покупателей. У меня такого продукта нет. И на нашей территории я не знаю ни одного производителя, который производит продукт, отвечающий моим требованиям. Халву, мармелад человек купил на неделю или на месяц. Поэтому сегодня я обдумываю производство продукта повседневного спроса. Возможно, это будет хлеб бездрожжевой.
Но если у нас сегодня есть возможность объединиться с производителями молока, мяса, то я не буду заморачиваться с повседневным продуктом. Сегодня я знакомлюсь с людьми, которые этот продукт делают. Возможно, у нас будет общий предмет для диалога: как быть дальше.
«Торгуем только на ярмарках и при этом развиваемся»
Козлов: – Здесь сегодня собрались не только те, у кого тысячи га земли. Возможно, это семья из 5-10 человек, для которой заработок в 10-20 тыс. долларов – это нормально. На такой доход можно и мир посмотреть, и детям что-то оставить, дом построить – всё можно сделать. Поэтому нам не нужно глобально расширять наш бизнес, нам не нужны абсолютно супермаркеты. Мы третий год
реализуем продукцию, не поставляя её в магазины, и при этом развиваемся. А если создадим свой магазин…
На этой ярмарке мне сегодня уже было стыдно смотреть в глаза людям, когда они сказали: «Вы что, до сих пор не сделали магазин? Мы вас ходим ищем, третий год ждём. Когда вы что-то уже сделаете?» Сделать магазин мне посильно в Краснодаре. Но он просто окупать себя не будет с моим ассортиментом.
Поэтому нужно определять нишу, собираться в кооперативы. Малых форм наших я больше не вижу нигде. Главная проблема в том, чтобы договориться.
Вопрос из зала: – Чьё оборудование используете для изготовления мармелада?
Козлов: – Мой дядя техник по образованию, работал в КубНИИТИМе. Многое может собрать сам. Частично покупаем. В том числе пензенское оборудование. Покупаем, а затем модернизируем его сами.
Модератор: – На недавнем Сочинском форуме заключено соглашение о строительстве в крае завода по производству пектина. Это хорошая новость для вас?
Козлов: – Очень хорошая. Сейчас на территории России нет ни одного завода по выпуску пектина. Я сильно озабочен, потому что не могу проверить качество того продукта, который поступает из-за границы. Оно только задекларировано в документах. Но мы-то с вами знаем, что написанное и реальное не всегда совпадают. Люди спрашивают: «У вас хороший мармелад, а какой пектин?» Отвечаю: французский. «Ну здрасьте, приехали». Пектина нет, а он действительно востребован.
Модератор: – Насколько дороже ваша натуральная продукция по сравнению с аналогичной, но не совсем натуральной?
Козлов: – Три года назад, когда мы впервые выставили наш мармелад в розничную продажу, цену поставили завышенную – 120 рублей. С тех пор мы цену не подняли ни на рубль. Но нас догнали уже все производители. Цены на пектин поднялись, потому что вырос евро.
Модератор: – Весь свой подсолнечник перерабатываете?
Козлов: – Перерабатываем полностью. У меня тесть агроном в Кавказском районе. Он семечку выращивает специально под нас.
Модератор: – Насколько важно иметь своё сырьё? Ведь семечку можно купить у кого угодно.
Козлов: – Есть возможность проследить от начала до конца. Мне вчера журналист задал вопросы: «Что вам нравится на ярмарке? Какие продукты вы здесь покупаете?» Я ему ответил: очень хорошо, когда ты можешь поговорить с производителем, глядя ему в глаза. Ни с одним производителем крупной компании вы не поговорите.
Когда ты говоришь с производителем и он рассказывает, как произвёл эту продукцию, ты видишь, с каким блеском в глазах он говорит. И с радостью покупаешь и понимаешь, что завтра опять придёшь и купишь именно это. В супермаркете такое невозможно, там всё обезличено. Я могу приехать на молочное предприятие, ко мне могут приехать на производство, посмотреть. Если удастся это сделать в рамках кооператива, если будет выделен каждый собственник даже с небольшим объёмом продукции – это будет здорово.
Наш человек привык пощупать, попробовать, а потом приобрести
Лобач: – У нас есть опыт сертификации экопродукции. Но за европейский сертификат нужно заплатить 10 тысяч долларов и затем ещё платить тысячи долларов каждый год. И всё равно у покупателей возникает недоверие, действительно ли эта продукция соответствует высоким стандартам.
А может, лучше нам внутри кооперативного движения создать собственные стандарты, которые мы сами будем утверждать, чтобы не платить эти сумасшедшие деньги?
Козлов: – Возможно, я не прав, но считаю: бренды, маркетинг и прочее в этом роде нужно выкинуть из головы. Это путь, навязанный Западом. У нас есть своя система. Потребкооперация хорошо работала в советское время. Россияне умеют доверять. Возьмём наш совхоз, в котором мой дед был агрономом овощеводческого участка. Совхоз производил томаты, у него был свой консервный завод. Я работал там в цехе переработки, когда был маленьким. У совхоза были свои семена для посева. И были вкусные томаты. А теперь он закупает импортные семена. И я его продукцию не покупаю.
Бренд «эко» сегодня – это заработок денег западными фирмами. Они нас опять по второму кругу пускают: ты сначала принеси много денег, а потом на бренде «эко» заработаешь. Это в корне неверно. Люди и так поверят. У меня нет бренда «эко». Я приезжаю на торговую точку в пять утра, делаю это на протяжении месяца и общаюсь со всеми посетителями. Мне несложно. Люди пробуют продукт, привыкают к нему.
Модератор: – Вы продаёте свою продукцию в основном на ярмарках. Но не во всех регионах их организуют регулярно. Если не ярмарка, что тогда? Насколько, например, привлекательна для вас интернет-торговля?
Козлов: – Я проводил анализ: кто покупатели моей продукции? Около 70% – это люди в возрасте от 40 до 60 лет. Возможно, кто-то из них пользуется интернетом, но купить товар таким образом для них сложно. Нужно понять ещё следующее. Как ни пытаются поменять нашу культуру в России, но это не получается. Наш человек привык прийти, пощупать, попробовать и уже затем приобрести.
Мне 30 лет, и то я с опаской покупаю некоторые товары в магазине. Ярмарка в новом микрорайоне Краснодара, где заселились молодые семьи, очень скудна. Нет покупателей. Там живёт контингент, который ходит в супермаркеты. Пошли в большой магазин и приобретают обезличенные товары.
Ярмарки на улицах Будённого, Одесской – там живут люди постарше. Они приходят пораньше, когда самое свежее. Они не могут понять, что сегодня уже переизбыток производства. Самое свежее можно купить и в пять вечера, и в 12 ночи. Они всё это приобретают. Поэтому интернет-торговля в нашем регионе, я считаю, бесперспективна. В таком регионе, как Москва либо Санкт-Петербург, – это да. Далеко ехать, а тебе привезут.
Субсидии с нагрузкой
Виктор Сергеев, председатель АККОР Краснодарского края: – Вы собираетесь закладывать сады. А знаете о краевой программе поддержки многолетних насаждений?
Козлов: – Она для меня не подходит, потому что губернатор сказал: будем выделять деньги только под интенсивное садоводство. А то, что я запланировал, относится скорее к альтернативщикам. Я под эту программу, наверно, не попаду. Первоначальные саженцы на карликовых подвоях я покупаю в сертифицированном питомнике. Соответственно, мне могут предоставить все документы. Но я должен высадить свой сад согласно той схеме, которую мне составят. А коли я не согласен с этой схемой, то под финансирование не попадаю. Но я к этому и не стремлюсь особенно. Меньше проверяющих – спокойней работать.
Сергеев: – В программе есть и многолетние сады, и сады для таких проектов, как ваш.
Козлов: – Я это изучу. Но то, с чем я уже столкнулся, меня не устраивает. В этом году я покупаю на 500 тысяч саженцев. Это мои заработанные деньги. Мне государство могло бы вернуть 30%, если бы я посадил по рекомендованной схеме. Но мне та схема не подходит. Сделав один шаг, я делаю шаг на 15 лет вперёд. Жизнь этого сада 15 лет, и все эти годы я вынужден буду поливать деревья химикатами. А для того чтобы этого не делать, мне нужно делать смешанные посадки. Ягодники посажу между деревьев, чтобы вредители могли запутаться. А какому профессору я это пойду покажу? Он мне скажет: ты дурак, у тебя ничего расти не будет. Но деньги мои, и я что хочу, то и делаю. Будет расти у меня или нет, посмотрим.
Лобач: – Вот такие принципиально альтернативные взгляды тоже имеют право на жизнь. И у меня, и не только у меня возникают вопросы: а стоит ли брать субсидии? Потому что не успел взять – уже пошли проверяющие. И как только мы начинаем влазить в кредиты, а дают их нам под 18% и больше, то даже при ставке рефинансирования 75% сразу неконкурентные условия с импортными производителями.
В вашем выступлении я услышал положительный отзыв о ярмарках. Они нужны. И на этих ярмарках должно быть столько мест, сколько хочет именно производитель.
Козлов: – Сегодня, по моим подсчётам, от 50 до 70% продавцов на ярмарке – это, к сожалению, не производители. Это в законодательстве не регламентировано.
Реплика: – Прокуратура наказывает организаторов ярмарки, если они ограничивают доступ других продавцов. Кто первый пришёл, тот и первым стал на ярмарке. В регламент забыли включить, что это должен быть обязательно сельхозтоваропроизводитель.
Лобач: – Думаю, нам нужно этот вопрос с юридической точки зрения проработать. Войти с конкретными предложениями от АККОР и Агропромсоюза. И продвигать.
Второй момент. Я какой выход вижу по Краснодару. Если б я был замом главы, то пригласил бы кооператив второго уровня Назаренко: вот тебе территория, мы с тобой заключаем договор, определяем принципы. Занимайся. А уж он пусть пропишет правила – для членов кооператива. И никакая прокуратура не возразит. То есть выход надо искать законный. И площадкой для споров должен стать тот же самый кооператив. Потому что «круглый стол» – это, спасибо «Крестьянину», мы собрались раз в год. А кооперативные собрания проходят ежемесячно.
Фермеры не знают, куда это деть, а торговцы – где это взять
Пётр Мануйлов, генеральный директор ООО «Марка» (Крыловский район): – Маленькие производители всегда будут проигрывать крупным в себестоимости. Я 15 лет назад учился экологически чистому производству в Германии. Один день – семинар, другой день – посещение ферм. Не только свиноводство. И козы, и куры, и кролики. Они вроде проигрывают по себестоимости. Но им выгодно. Потому что государство заинтересовано, чтобы мелкие фермеры существовали. В мире 50% продаётся федеральных брендов и 50% – местных брендов. Правильно здесь говорили о достоинствах местных брендов. Если плохо сделал – можно подойти и плюнуть в лицо производителю. Вопрос доверия покупателя к дорогой продукции очень важен. В Европе существует система лицензирования экологической деятельности. Когда ты лицензируешься, то обязуешься не применять химикатов, антибиотиков и т. д. При этом ты ещё обязуешься показывать своё производство любому покупателю.
Когда мы приходим в ритейл и говорим: «Купите наше вкусное мясо», нас спрашивают: «А как его отличить от невкусного?» – и высказывают много других возражений. Но когда я стал им говорить: «А если вместе с нашим мясом будет ещё домашняя курица, домашние яйца, домашнее молоко и всё другое», тогда они за мной бегать начали. Мы, говорят, хотим, чтобы кто-то заполнил наши полки таким товаром, но найти нигде не можем.
Парадокс. Мелкие формы, которые выпускают экологически чистую продукцию, не знают, куда её девать. А те, кто хочет торговать, не знают, где это взять. Причём они готовы платить больше денег за эти вещи, создавать отдельные отделы. Получается, весь вопрос – собрать этих производителей в одном месте.
Если бы вот эта ярмарка была постоянно действующая, то здесь можно было бы формировать сборные грузы. Логистика – вещь жёсткая. Вот Игорь Александрович говорит: почему мы в своих магазинах не продаём чужое молоко? Мы считали: пока его развезёшь небольшими партиями, всё – хана, ничего не получается. Поэтому все производители должны быть собраны в одном месте. И мы этим озадачились: как нашу дорогую продукцию продавать? Для этого придумали рынок «Панорама», чтобы быстро, дёшево собрать всех производителей в одном месте. К сожалению, там много трудностей.
Модератор: – Фирменные магазины тем не менее у вас есть?
Мануйлов: – Фирменные магазины расположены в основном в районах вокруг нашей станицы. Нам сложно развезти свою продукцию даже по Краснодару. Хотя мы работаем с «Магнитами», «Окей» и другими. Но с гипермаркетами «Магнит». Потому что туда можно привезти сразу много. Пробовали и с супермаркетами. Ещё три года назад мы могли развезти в шесть магазинов Краснодара. Сейчас успеваем только в три: пробки бесконечные. Получается, что нужны логистические центры. Это как раз место для объединения мелких производителей.
Зрелое мясо на кубанских кормах
Мануйлов: – Мы открыли два своих магазина на Рублёвке в Москве. Удивительно. Написано: «Продукты Кубани», клюют на этот бренд сразу же. Из администрации президента пришли. Мы сейчас называем себя «Поставщики двора его величества». Из Ханты-Мансийска пришли, из других регионов: хотим продукты Кубани. А у нас продукты Кубани в Краснодаре-то не купишь. Где их можно купить в одном месте?
Хороший бренд дорогого стоит. Бренд «Продукты Кубани» абсолютно не защищён. Фальсификация везде. Спросите на рынке любой продукт. Откуда? На Кубани выращено. А на самом деле неизвестно откуда привезено.
Модератор: – Какую часть своего сырья вы перерабатываете?
Мануйлов: – Всю. У нас производство мяса порядка 60-80 тонн. Своя сертифицированная бойня. Высокая степень санитарной защиты. Своя мясопереработка. Сейчас усиливаем крестьянскую тему. Мы нарочно делаем продукцию неказистой. Чтоб она была похожа на ту.
Модератор: – Как вы пришли к «крестьянскому вкусу» свинины при своих немаленьких объёмах?
Мануйлов: – Во многом случайно. Когда была чума, нас заперли в пределах фермы и никуда нельзя. Вот растём и растём. И потом начали интересоваться этой темой. Современные свиньи – у них в полтора раза больше кишок. Надо их кормить очень концентрированно. И тогда она за пять месяцев становится большой. Но это большой поросёнок. У него даже внутренние органы не успевают сформироваться. Это водянистое мясо.
Животное должно расти восемь месяцев, чтобы мясо приобрело волокнистость, созрело.
Все знают: если кормить свинью селёдкой, то она будет пахнуть селёдкой. Если кормить аргентинским соевым шротом, то будет пахнуть этим шротом. Мы об этом задумались и стали откармливать свиней чисто кубанскими продуктами: подсолнечные жмыхи, зерно различное. Но чтобы лучше росли, всё равно нужно вводить природные аминокислоты. Особенно маленьким поросятам. А когда свинья живёт долго, она уже вырабатывает аминокислоты. Поэтому мы и от премиксов отказались в старшем возрасте. Думаю, в результате мы вывели все инородные продукты. И добились такого вкуса.
На чемпионатах мира по кулинарному искусству допускают продукты к приготовлению, если они произведены в радиусе 50 км. На уровне микроэлементов это знакомо твоему организму. Поэтому бразильскую свинину есть вредно. А у нас электронные торги, в детские сады идёт блочное мясо, произведённое непонятно где.
Кто санкции заказал?
Модератор: – Мясо в линейке вашей продукции фирменных магазинов есть?
Мануйлов: – В последнее время торговля мясом в розницу почти убыточна. Мы его держим как страховку. Потому что и другие времена бывают. Мы сократили и количество собственных магазинов. Раньше их было 12, сейчас осталось 6, они работают почти в нуле. По мясу сегодня так.
Лобач: – Вы их держите на тот случай, если вдруг опять обрушится цена и они пригодятся?
Мануйлов: – Именно так. Мы большие усилия прилагаем, чтобы всё-таки получился логистический центр. Если у нас в одном месте будет много партнёров с крестьянской качественной продукцией, нам значительно проще будет торговать. И мы всё равно это сделаем.
Модератор: – Санкции Запада как-то повлияли на вашу работу? У вас же импортное поголовье.
Мануйлов: – Если бы санкций не было, то их бы надо было выдумать. Я об этом говорил журналистам «Планеты-Агро» ещё весной.
Реплика: – Вот кто санкции заказал. (Смех в зале).
Мануйлов: – Вот мне говорят: мы же курятиной вроде как кормим себя. А давайте посчитаем. Генетика импортная, оборудование импортное, ветпрепараты импортные, белковая составляющая кормов импортная. А курица, выходит, русская прямо у нас.
Лобач: – Всё должно быть поэтапно. Я поддерживаю мнение Иннокентьевича (Мануйлова). Но помню себя, когда в 1995 году торговал этими самыми окорочками, другого есть нечего было. Сейчас, слава богу, курица у нас всё же есть. Но надо двигаться дальше.
Сергеев: – Сегодня есть и маленькие КФХ, имеющие 5 га земли, и КФХ с 10 тыс. га в пользовании. Мы тоже начинали своё хозяйство с 4 га. Тоже занимались переработкой. Поставили свою мельницу. После мельницы сделали цех по выпечке кондитерских изделий. Нравилась продукция. Но мы проиграли, потому что была короткая линейка: четыре вида продукции и всё. Наши конкуренты стали выпускать гораздо больше.
Сегодня мои коллеги нацелены на изучение всех тонкостей переработки. Мы говорим о цепочке «Сам вырастил – сам переработал». Можно ещё добавить «Сам реализовал». Самому реализовать можно, но это не надолго. Я на своём опыте в этом убедился с кондитерскими: потерял рынок. Сегодня больше выгоды получаешь от продажи чистого зерна. Но это тоже будет, думаю, недолго.
Отрадно сейчас слышать, что фермеры сами уже говорят о необходимости кооперации. Сегодня продукцию КФХ можно увидеть и в супермаркетах. Люди ищут то, что выращено в домашних условиях, без консервантов, натуральное. Поэтому перспектива развития есть.
Реплика: – Важно, чтобы человек сохранил свою продукцию и получил выход в широкую торговую сеть. Если каждый будет со своей индивидуальной маркой, если каждый будет отвечать за этот бренд, тогда и появятся полки в магазинах. Ярмарки нужны. Но от них уже нужно идти в сети. Нужны логистические центры, куда фермер может привезти и сдать свою продукцию.
«Мы обязаны создать свою систему сертификации»
Лобач: – Я удовлетворён тем, что сегодня произошло. Людей было мало. Каждый высказывал своё. Задавались вопросы. Я делю наши совещания на две основные категории: политические, когда надо делать, и когда вот так сидим спокойно и размышляем, как это надо делать, чтобы это было правильно. Вот сегодня совещание второй категории.
Я записал несколько пунктов, которые могли бы войти в резолюцию нашего сегодняшнего «круглого стола». Чтобы мы могли это показать и соучредителю нашего «круглого стола» – министерству сельского хозяйства. Это уже мы берём на себя вместе с Виктором Васильевичем (Сергеевым).
Что касается самого бренда. Уверен, что у нас должна быть та же самая схема продвижения, как и «Кубанские курорты». Нам тоже надо создавать именно такой бренд. Есть необходимость высказать идею, проговорить, как это сделать. А потом на этой идее объединяться. И подтаскивать сюда деньги, в том числе бюджетные.
Под этот бренд надо создавать сеть – двумя путями. Первый: складываться и вскладчину покупать, может быть, даже на первых порах с участием государства. Второе: определить стандартный магазин. Один строит магазин, другой строит. Давайте это делать по единому стандарту. Чтобы потом можно было включить их в общую сеть – внутри бренда, о котором ведём речь. При этом мы не теряем своё лицо. И можно плюнуть производителю за плохой продукт, как тут сказали. И ещё мы объединяем свои усилия при продавливании этой продукции – экопродукции.
Другой момент. Уверен, что краевые кооперативы меня поддержат: мы обязаны создать свою систему сертификации.
Думаю, правильно было обращено внимание: кто устанавливает нормы и критерии малых и крупных предприятий? Мы говорим: фермеры. А они совершенно разные сегодня. Полтора-два га, 30 соток, 3 тыс., 7 тыс., 14 тыс. га. Я с Виктором Васильевичем соглашусь в том, что фермерские хозяйства должны иметь квоту господдержки. Нам тоже её надо разграничивать в зависимости от размеров хозяйства. Потому что в противном случае ЛПХ никогда не получит господдержку. Их всегда кто-то обойдёт. Кто-то имеет больше возможностей, кто-то ближе к начальству сидит, кто-то – просто ближе к Краснодару.
Мне понравилось, что в Краснодаре оборот в четыре раза больше, чем в Титаровке. Это созвучно с нашими наблюдениями. Мне понравилось, что отмечено положительное отношение к ярмарочной деятельности в принципе. Ярмарки позволяют предпринимателю торговать напрямую. С теми оговорками, которые отмечены здесь. Надо, чтобы на эти ярмарки попадали именно производители. Чтобы не было перетекания перекупщика с Сенного рынка на улицу Кирова.
Я согласен, что нам нужна ярмарка, работающая круглогодично. Она должна быть самоокупаемой. Но один раз в год на десять дней она будет закрываться и превращаться в такую, какая она есть сейчас. Может, со временем мы к этому придём.
Я очень доволен. Благодарен за тему, которую «Крестьянин» инициировал. Она, уверен, в ближайшие годы примет более широкие масштабы. И прозвучавшие сегодня идеи получат своё продолжение.
Фото Александра Краснокутского
