Анализ, прогнозы, мнения → Одного оптимизма для выживания мало: фермеры Кубани просят помощи у государства после ЧС
В ряде районов Ростовской области и Краснодарского края посевная кампания под угрозой срыва: засуха оставила фермеров без урожая и, соответственно, без оборотных средств.
Как выжить после ЧС и чем может помочь государство? Эти вопросы аграрии и представители Минсельхоза России обсудили на встрече с ассоциацией «Народный фермер» в Краснодарском крае.
5 ц/га и «бункер с дырой»
Форум «Влияние заморозков и засухи. Последствия и необходимые меры» прошёл 6 августа в ст. Брюховецкой. Модерировал беседу Константин Юров, глава «Народного фермера Кубани».
– В некоторых хозяйствах, судя по всему, урожая не будет совсем. У многих есть кредиты, у многих не хватает оборотов на новую посевную кампанию, – обозначил ключевую проблему Константин Станиславович.
Власти Краснодарского края не стали отрицать, что в районах, где объявлен режим ЧС по засухе, ситуация сложная.
– На Кубани произошло небывалое: снаряд упал два раза в одну воронку. В прошлом году [пострадали] пропашные, в этом году – и озимые, и пропашные, – сказал полномочный представитель губернатора Краснодарского края Вячеслав Легкодух. – На полях, которые мы считали фактически списанными, урожайность пшеницы была до 5 центнеров с гектара. На некоторых полях у растений не хватило сил даже колос выбросить, высота пшеницы была всего 20-25 сантиметров… Раньше в северных районах края при урожайности 60 ц/га полный бункер намолачивали за 30-35 минут; этом году – 3,5 часа. Такое ощущение было, будто в комбайне снизу дыру сделали…
– Такой засухи Краснодарский край за последние 40 лет ещё не видел, – признал Евгений Овсиенко, начальник управления развития малых форм хозяйствования минсельхоза Краснодарского края.
– Кукуруза в северных районах сгорела буквально за неделю. На 5,6 тыс. га подсолнечник погиб, но даже там, где он остался, урожайность будет порядка 7 ц/га, а где-то и 3 ц/га. В пострадавших районах практически 100% пропашных, в том числе сахарной свёклы, в плохом состоянии.
Фермерские хозяйства оказались под угрозой банкротства и ликвидации. Допустить этого ни в коем случае нельзя, уверен Вячеслав Легкодух.
– Ни пяди фермерской земли никому не нужно отдавать! – сказал Вячеслав Александрович. – Давайте бороться, бороться за свой бизнес – ведь мы его создавали не для того, чтобы продать, мы его создавали, чтобы накормить себя, свои семьи, и чтобы жили наши села.
Впрочем, как резонно заметил глава КФХ Сергей Коваленко из Брюховецкого района, три десятилетия фермерские хозяйства развивались за счёт своей внутренней энергии и с оптимизмом смотрели в будущее, но сейчас одного оптимизма мало – нужны неотложные меры.
Самый острый вопрос – кредиты
Администрация Краснодарского края обратилась к федеральному правительству с просьбой оказать помощь аграриям. В первую очередь, речь идёт о пролонгации кредитов. И действительно, первое пожелание, которое озвучили фермеры на встрече, было именно таким – дать рассрочку по кредитам.
– Кредитная нагрузка сегодня является большим бременем для хозяйств. Предлагаю сегодняшние кредиты – льготные, целевые кредиты, короткие и длинные – рассрочить на три года: на 2026-й, 2027-й и 2028-й годы. С сохранением льготной ставки – обязательно! Иначе мы просто не сможем работать.
Нам нужны семена, ГСМ, удобрения для закладки урожая 2026-го года, а два кредита в 2026 году мы не вынесем, – сказал Игорь Лысенко, глава ООО «Заря» и председатель ассоциации фермеров Крыловского района.
Его коллега из Брюховецкого района, фермер Сергей Коваленко, обратил внимание, что нужно также разобраться с последствиями такой рассрочки для заёмщика – чтобы пролонгация, связанная с режимом ЧС, не испортила хозяйству кредитную историю.
Представитель Минсельхоза России – начальник управления развития малого агробизнеса Рината Бибарсова – согласилась, что предложения нужно учесть.
– Из реестра получателей льготных кредитов мы уже сформировали список заёмщиков, которые ведут свою деятельность в пострадавших районах. По Краснодарскому краю это 1236 кредитных договоров, по которым выдано более чем 31,6 миллиарда рублей. Пролонгация, о которой сейчас говорится, приведёт к увеличению нагрузки на федеральный бюджет, по приблизительным подсчётам, на 3,5 млрд рублей в год, – рассказала Рината Бибарсова.
Все понимают, что в условиях ограниченного бюджета пролонгация «старых» кредитов урежет финансирование новых. Если не будет дополнительной поддержки из федерального бюджета.
– Глобально Министерство сельского хозяйства может обратиться в Правительство Российской Федерации за выделением прямой поддержки и добиться выделения средств из резервного фонда, но для этого в регионе должен быть объявлен ЧС федерального масштаба. Коллеги из Ростовской области это уже сделали и выходят с решением на правкомиссию, – посвятила фермеров в организационную «кухню» Рината Бибарсова.
Рината Хамзаевна согласилась, что пролонгация кредита может подпортить кредитную историю, но уверила, что если пролонгация происходит в Россельхозбанке, то здесь каждую конкретную заявку Минсельхоз «отрабатывает в ручном режиме». Впрочем, с и другими банками она пообещала обсудить эту проблему.
Другая мера, о которой попросили аграрии, касалась возвращения сезонного графика платежей по льготным кредитам.
– С 1 января 2026 года по льготным инвестиционным кредитам будет применяться алгоритм погашения основного долга ежемесячным платежом равными долями. Но агробизнес – это сезонный бизнес, и для нас алгоритм сезонного графика был очень удобен: мы выстраивали свою работу так, чтобы отложить на осень, на большой платёж. Сейчас у нас складывается ситуация, когда придётся оборотные средства вкладывать в погашение инвестиционного кредита, – объяснил суть проблемы Сергей Коваленко.
– Мы хотим попросил Минсельхоз России поработать с этим вопросом и оставить сезонный график платежей хотя бы на этот год.
Рината Бибарсова пояснила, что ежемесячные платежи были введены для снижения рисков финансовых организаций и правильного планирования федерального бюджета.
– Государство должно понимать, сколько ежемесячно нужно выделать для обслуживания льготных кредитов сельхоззаёмщиков, – пояснила Рината Хамзаевна. – Я предлагаю подумать на эту тему и, может быть, как консенсусный вариант предложить коллегам сохранить ежемесячный платеж по инвесткредитам для животноводческих предприятий, а для растениеводческих хозяйств оставить всё-таки тот самый сезонный порядок.
Страховой полис – как филькина грамота?
Возможно, большую часть финансовых проблем фермеров можно было бы решить, если бы система агрострахования выполняла свои функции так, как полагается. Но фермеры по-прежнему поставлены в позицию «Докажи, что пострадал» – и потому относятся к страхованию формально. Этот факт признала и Рината Бибарсова.
– У нас получается, что мы страхуемся не от засухи, не от наводнений, не от заморозков, мы страхуемся от камнепада, от землетрясения, от какого-нибудь летательного аппарата, но точно не от тех природных катаклизмов, которые в дальнейшем могут гипотетически привести к страховому случаю. И поэтому получается, что все наши претензии в сторону страховщиков о том, что они не выплачивают, сводятся к тому, что, коллеги, вы застраховались от камнепада, а у вас засуха, – сказала представитель Минсельхоза.
Страхование на случай ЧС стоит дешевле, чем мультирисковое страхование, поэтому фермеры зачастую выбирают первый вариант, рассуждая так: если компенсации ущерба всё равно потом не добьешься, зачем тратить больше?
– В прошлом году мы столкнулись с засухой на посевах кукурузы. Они были застрахованы в соответствии с режимом ЧС от засухи. И мы не смогли получить выплату, потому что в регионе не был введён режим ЧС, – рассказал о своей проблеме фермер из Тихорецкого района Ренат Ильясов. – Мы начали углубляться в эту тему с региональным минсельхозом и выяснили, что нет чётких критериев определения гибели урожая.
Например, в каких-то инструкциях написано, что гибель урожая считается от 150 га. Но если у фермера 50 га кукурузы, его же засуха не обходит стороной?..
– Нужен четкий порядок определения гибели с автоматическим введением режима ЧС при наступлении определенных погодных условий, чтобы не ходить и ничего не доказывать. Продержались высокие температуры, был суховей – всё, автоматически режим должен вводиться, чтобы аграрии могли не тратить время на сбор бумажек, а шли в страховую компанию и говорили: «Вот справка из метеослужбы». Кстати, справки платные, хотя служба государственная.
Нам сказали, что на каждое поле справка стоит 17 тысяч рублей. Я заплатил деньги. А если, допустим, у фермера 5 полей по 5 гектаров, что же он должен, за каждое поле платить по 17 тысяч? Я считаю, это немножко несправедливо.
По мнению Рената Равильевича, оценивать гибель урожая следует после уборки: упала урожайность – значит, гибель была.
– Сейчас ничего не утаишь, все в системах, во ФГИС всё фиксируется: сколько фермер собрал, с какого поля. И если у него пшеница показала урожайность 20 ц/га, а предыдущие 5 лет он собирал по 50-60 ц/га, то конечно, это является гибелью этого урожая, – сказал Ильясов.
Рината Бибарсова согласилась, что критерии оценки гибели должны быть одинаковыми и Минсельхоз поработает над унификацией требований. А заодно рассмотрит возможность автоматически выдавать справки о наступлении ЧС через ФГИСы – чтобы фермеру не приходилось бегать по инстанциям и платить за каждую бумажку.
Пересмотреть цели и оставить ЕСХН
Некоторые предложения аграриев требовали не столько финансовых, сколько организационных мер. Например, глава Союза фермеров Анапы Александр Колесников отметил, что засуха повлияла не только на растениеводов, но и на животноводов, которые не смогли заготовить достаточно кормов. Это неминуемо скажется на объёмах производства молока, а значит – и на «целевых показателях», без которых не дадут (а то и заставят возвращать!) субсидии и гранты. Просьба была простой – дать возможность региональным комиссиям «пересматривать» целевые показатели для хозяйств, попавших в зону ЧС.
– У нас на сегодняшний день в правилах уже предусмотрены возможности региона на пересмотр этих показателей. Случаи, при которых осуществляется такой пересмотр, устанавливаются нормативными актами субъекта РФ – например, при наступлении форс-мажора, – ответила Рината Бибарсова.
Решение вопроса, как следовало из пояснений Бибарсовой, лежит на региональном уровне: именно правительство региона должно наделить комиссию правом на пересмотр целевых показателей.
– Единственное, что там есть ограничение, что плановые показатели могут быть пересмотрены не более, чем на 10%, – уточнила представитель Минсельхоза России.
На региональном уровне можно разобраться и с арендной платой за угодья, находящиеся в государственной собственности: на встрече фермеры просили снизить или отсрочить платежи по аренде земли.
– Здесь работа конкретно внутри региона. Я не вижу больших проблем с точки зрения решения этого вопроса, – сказала Бибарсова.
Гораздо сложнее, по словам Ринаты Хамзаевны, будет решить вопрос с изменением налоговых платежей. Об этом тоже просили фермеры на встрече.
– Сегодня сельхозтоваропроизводители могут применять ЕСХН, если доля дохода от сельхоздеятельности составляет 70% и более. Но хозяйства, попавшие в тяжёлое финансовое положение, вынуждены продавать средства производства или оказывать услуги сторонним лицам, чтобы хоть как-то выжить. Доход от услуг или продажи земли приводит к уменьшению доли дохода от сельхоздеятельности и влечёт утрату права применения ЕСХН, – пояснила суть проблемы фермер Анна Ралко.
Если пострадавшие от засухи хозяйства переведут на стандартное налогообложение, они просто не выживут. Поэтому Анна Алексеевна попросила временно исключить из Налогового кодекса требование получать 70% дохода от сельхоздеятельности. Ралко напомнила, что аналогичная мера уже применяется в Белгородской, Курской и Брянской области.
Решения о внесении изменений в Налоговый кодекс проходят очень сложно, призналась Рината Бибарсова, и поправкам, принятым для регионов, где введён режим КТО, предшествовала долгая работа. Но вопрос о ЕСХН потенциально можно решить через Госдуму в осеннюю сессию.
Что дальше?
Все вопросы, которые поднимали фермеры на встрече в Брюховецкой, «Народный фермер» взял на карандаш и, надо полагать, постарается их решить.
– Сегодняшнее мероприятие подтверждает, что проблемы фермеров не пущены на самотёк и Министерство сельского хозяйства РФ обеспокоено ситуацией, – дал свой отзыв Вячеслав Легкодух.
Очевидно, что и в минсельхозе Краснодарского края будут делать всё возможное, чтобы осенняя посевная в сезоне 2025/26 прошла штатно. На встрече прозвучало, что особые условия по приобретению семян аграриям предложит Ruseed, таких же особых условий «Народный фермер Кубани» будет добиваться от производителей удобрений и СЗР… Но уверенности, что даже с этими мерами дела пойдут в гору, нет. Потому что кризис, в котором оказались не только фермеры, но и сельхозпредприятия – всё же не ограничивается ущербом от засухи.
И в этом смысле очень метким было выступление Сергея Анатольевича Козлова, фермера из Кущёвского района, который обратился к проблеме диспаритета цен. Его комментарием, на наш взгляд, было бы уместно закончить этот текст - чтобы оставить читателю право делать выводы.
– Я сделал выборку по годам: что было пять, десять лет назад и что имеем сейчас, – сказал Сергей Козлов. – Если взять пшеницу, 10 лет назад мы реализовали урожай по средней цене около 10 850 рублей. Пять лет спустя цена на пшеницу была 17 500 рублей. В настоящее время средняя цена, думаю, будет 15 500. За десять лет цена на пшеницу выросла на 42%.
МРОТ десять лет назад составлял 5 965 рублей, пять лет назад – 12 130 рублей, сейчас – 22 400 рублей. МРОТ вырос в 3,7 раза. Зарплаты наших механизаторов, наших труженников растут такими же темпами, только зарплаты, конечно, значительно выше. Мы испытываем сейчас большую трудность в кадрах, и эта статья расходов уже занимает достаточно большой процент.
Дизтопливо десять лет назад стоило 39 200 рублей за тонну, пять лет назад – 46 тыс. руб./т. Сейчас уже практически 68 тыс. рублей.
Аммофос 10 лет назад стоил 28 тыс. рублей за тонну, пять лет назад – 41 тыс. рублей, а сейчас цена доходит до 66 тысяч. Рост составил 199%.
Селитра десять лет назад – 10 тыс. рублей за тонну, пять лет назад – 17 150 рублей за тонну, в настоящее время – 24 500. Рост – 145%.
Комбайн ACROS в 2015 году мы приобретали за 5 млн 585 тысяч рублей, сейчас рост цен остановился, с прошлого года комбайн стоит 17 млн 174 тысячи рублей (191%).
Рост цен на средства производства заметно выше роста цены на нашу продукцию. И дальше развиваться при таком диспаритете очень тяжело, очень тяжело найти средства для воспроизводства урожая.
Но проблема ещё в том, что мы не видим оснований закладывать семена: у нас ни в двух-, ни в трёметровом слое нет влаги. Посеять в сухую землю – это точно мы будем обречены.