Жизнь на селе → Сельскую демократию проверяют на прочность
В Мясниковском районе Ростовской области уже почти год идёт борьба «власть выбирающих» и «власть имеющих». Так вышло, что на небольшом пятачке земли столкнулись интересы нескольких тысяч жителей и одной большой госкорпорации. И кто победит, пока не ясно.
Ещё при советской власти, в 1962 году на границе Щепкинского и Большесальского поселения Мясниковского района построили внушительный ангар – хранилище радиоактивных отходов. Туда свозили ядерный мусор из Ростова-на-Дону и соседних городов, который списывали медицинские организации, предприятия лакокрасочной промышленности и другие. Потихоньку хранилище заполнилось. И остро стал вопрос, куда грузить следующие партии отходов. Корпорация «РосРАО», которая контролирует весь радиоактивный мусор, нашла простой выход – построить ещё один ангар, побольше. Поднять в него из-под земли старые отходы, а на их место закладывать новые.
План, как говорится, был гениален в своей простоте. Но вот незадача: оказалось, что в Больших Салах и Щепкино живут люди, которые болеют, боятся радиации, умирают от рака и совсем не хотят жить «на ядерной бомбе». Людей пришлось спросить – по закону положено. В октябре прошлого года собрали слушания, стали народ убеждать: ничего, мол, страшного не случится. Потерпите лет пять-десять, а там правительство определиться с «национальным оператором» – ещё одной госкорпорацией, которая вывезет весь фонящий мусор куда-нибудь в Сибирь, сбросит в глубокую шахту и избавит россиян от страха радиации. Но люди не прониклись.
Оказалось, в каждой семье в Больших Салах кто-нибудь умер от рака. А ещё вспомнили, как лет 40 назад двое местных мальчишек достали из «дюже охраняемого» ангара пару железных штуковин и бегали с ними по всему селу. Когда об этом стало известно, сделалось много шуму: приехали врачи, мальчишек срочно стали обследовать, полетели чиновничьи головы... С тех пор много лет прошло, а история не забылась. Короче говоря, зал был единодушен: расширять хранилище нельзя, а то, что есть, нужно поскорее вывезти подальше от Ростова-на-Дону. Помню, люди тогда уходили из сельского клуба с недоумением. Вроде бы, своё мнение высказали, но ответа – что хранилище расширять не будут – так и не услышали.
– Решение будет выноситься с учётом мнения местного населения, – тогда уклончиво ответил начальник южного филиала «РосРАО» Николай Мельников. И мы стали ждать. «РосРАО» ещё предстояло пройти некую экологическую экспертизу, которая бы дала (или не дала) разрешение. Была ли экспертиза, так и осталось тайной за семью печатями, но на прошлой неделе большесальцам снова объявили общественные слушания...
...Большего издевательства над народом я никогда не видела. Говорят, в Советское время диктатура была: партия сказала «Строить!», и строили. Теперь же имеем демократию, но какую-то ненастоящую. У людей много чего спрашивают, но делают по-своему. На сходе одна сельская активистка спросила: – Скажите, если вопрос с вашим хранилищем решает экологическая экспертиза, мы вам зачем нужны? Ответить людям господа в красивых костюмах – один из них большой эксперт по радиации Рафаэль Арутюнян, другой – депутат Госдумы Владимир Поцяпун – ничего не ответили. Депутат, который теперь вроде как что-то решает в комитете по энергетике, все слушания вообще сидел, подперев голову кулаком и выглядел очень утомлённым. У депутата, кстати, славное прошлое: до того, как стать «избранником народа», он три года пахал в качестве замдиректора «РосРАО». Ну а теперь, уже сидя в депутатском кресле, видимо, решил разруливать проблемы бывшего работодателя.
На вопрос журналиста, что он вообще по поводу «этого всего» думает, господин Поцяпун ответил как нельзя лучше:
– Двадцать с лишним лет антиядерной пропаганды не прошли зря... – а дальше, как это теперь стало модно, пошли ссылки на неких зарубежных «врагов России», которые, пугая людей радиацией, не дают в нашем Отечестве развивать высокотехнологичные отрасли. Жаль, господин депутат не упомянул, что доход от этих «высокотехнологичных отраслей» осел в карманах у ему подобных, а Большим Салам, помимо устрашающего ангара, остался грязный, облезлый сельский клуб. И стоя на фоне пошарпанных стен, затёкшего потолка и оборванных грязных шторок вместо обоев, говорить о высоких технологиях было не просто неэффективно, но как-то даже глупо.
...Люди возмущались.
– Общественные слушания – чтобы слушать! – безуспешно орал в микрофон глава поселения. У трибуны, освистанная и заглушённая стояла девчонка лет 25 – тоже из «РосРАО». Она пытаясь прочесть по бумажке, как безопасно и хорошо жить вокруг пункта хранения радиоактивных отходов, но народ не слушал. Неделю назад похоронили учительницу, ей было 33 года. Скончалась от рака... Объясните после этого людям, что 0,5 микрозивертов в час – это норма.
– Общественные слушания – чтобы слушать!
– Вот и слушайте! Нас! – ревел зал.
...Все сказали нет. Даже местная власть. Первый замглавы, пытаясь и не потерять доверие селян, и не поссориться в московской делегацией, очень аккуратно заметил:
– Я хочу понять, что от нас, как от власти, зависит... Если мы все скажем нет, а лицензию вам всё равно дадут, как я буду людям в глаза смотреть? Кто победит в этом противостоянии – люди, которым здесь жить, работать и рожать детей, или госкорпорация, получающая неимоверные суммы за обслуживание радиоактивных отходов, ещё не ясно.
– Россия не сможет отказаться от лакокрасочной промышленности, лечения онкобольных или других сфер применения радиации! – митинговал глава южного филиала «РосРАО» Николай Мельников. Но отказываться никто и требовал. Просто просили: перенесите эту дрянь подальше от нас. Туда, где на 20 километров вокруг не будет ни одного поселения. Такого жителям богатейшая «РосРАО» пообещать не смогла.
