Разное → Пустыня наступает
Распашка целины в восточных районах Ростовской области может привести к пыльным бурям и негативным изменениям климата
В ноябре степь в Орловском районе окрашивается во все оттенки жёлтого и коричневого. В дождливую погоду всё становится тёмно-бурым. Сейчас же в свете закатного солнца глинистые склоны над Ильинским прудом, покрытые сухой травой, горят золотисто-оранжевым цветом. И только на противоположном берегу, прямо рядом с урезом воды, зеленеет поле озимой пшеницы – поле, которого здесь ни в коем случае не должно быть.
Здесь начинается охранная зона природного биосферного заповедника федерального значения «Ростовский», о чём сообщает специальный знак – аншлаг. Это ещё не территория заповедника: здесь можно жить, косить траву и пасти скот. Но пахать – нельзя: запрещено законом.
Засеять и не трогать
– Охранная зона была создана постановлением губернатора Владимира Чуба в 2000 году, через пять лет после организации заповедника, – говорит директор «Ростовского» Людмила Клец. – Один из пунктов установленного для неё режима – полный запрет на распашку целинных и залежных земель. Зона большая, уследить за всем невозможно. Но ещё летом, увидев распаханные участки, мы выяснили, кто хозяева, и составили протоколы: статья 23.25 КоАП позволяет нам самим рассматривать дела об административных правонарушениях, совершённых на территории заповедника, и накладывать штрафы.
Хозяевами оказались фермеры Александр Молчанов и Камиль Мусаатаев.
Камиль Багамаевич повёл себя как человек сознательный: он признал свою вину, заплатил штраф 15 тысяч и обещал выполнить полученное предписание: 1) больше так не делать и 2) провести рекультивацию распаханного участка площадью 106 000 кв. м.
– Он должен засеять эту землю многолетними травами и больше не трогать – только подсевать травы по мере необходимости, – объясняет Людмила Клец. – Единственное, о чём он попросил, – продлить срок рекультивации. Мы согласились: полгода действительно мало.
Пятьдесят лет
На самом деле то, что однажды было вспахано, будет восстанавливаться не один год, а во много раз дольше:
– На распаханной земле, если её оставить в покое, сначала долго будет расти бурьян, – рассказывает замдиректора заповедника по науке Александр Липкович. – Потом его постепенно будут вытеснять аборигенные степные растения. А многолетние корневищные злаки – ковыль и др. – восстановятся только лет через пятьдесят. Можно немного помочь: подсевать степные травы, как мы требуем от нарушителей. Но весь природный комплекс нарушен на десятки лет: там будут гнездиться другие птицы, поселятся другие мелкие млекопитающие. Скажем, в высоком бурьяне те же суслики уже не могут жить: они привыкли к более низким степным травам.
Почвенный покров содержит огромное количество семян и способен к самовосстановлению. Даже если полностью вытоптать какую-то территорию до прекращения роста растений, на следующий год она снова зазеленеет, как английский газон. Но всё это в определённых пределах.
– Вспашка, тем более с отвальным плугом, – глубокое нарушение, – продолжает Александр Липкович. – Пласт земли переворачивается и становится доступен ветру – начинается ветровая эрозия. А вспашка на склонах возле пруда, которую мы видели, приводит к водной эрозии.
– Распахал берега: будет дождь, ветер – всё смоется в пруд. Ущерб колоссальный! А ему лишь бы ежеминутная выгода, – сетует замдиректора по охране Сергей Москалёв.
Мне президент землю дал
Автор последнего безобразия – фермер Александр Молчанов, по словам директора, сразу открестился от всех обвинений и не стал подписывать протоколы. А пока разбирались с первым участком, он успел распахать ещё один – всего вышло больше 200 га. Причём второй участок подошёл к самому кладбищу: вспаханная земля заканчивается буквально в нескольких метрах от могильных крестов.
– Он написал жалобу на заповедник, но один суд (по первому участку) уже проиграл, – говорит Людмила Клец. – Наше постановление осталось в силе – штраф 20 тысяч и предписание. Сейчас идёт ещё один суд по второй жалобе (пока материал готовился к печати, Александр Молчанов проиграл и второй суд. – Прим. авт.).
Александр Иванович Молчанов встречает нас неприветливо и сразу переходит в атаку:
– Я собственник! Я плачу налоги! Мне президент дал эту землю. Никаких ограничений, никаких сервитутов нет. У меня в документах написано: «земля сельхозназначения». Вы своё защищаете, а я своё буду защищать. Я до Москвы дойду! А вы не имеете права писать на меня какие-то заявления!
В документах на землю, которые Молчанов получил в 1990 году, действительно нет никаких ограничений, связанных с охранной зоной заповедника – по той простой причине, что сам заповедник появился пятью годами позже, в декабре 1995 года. А вместе с заповедником вскоре пришли и ограничения для землепользователей, имевших несчастье оказаться в охранной зоне. Им можно разве что посочувствовать, поскольку всё было сделано в полном соответствии со статьями 42-й и 95-й Земельного кодекса.
Некоторые из этих ограничений не сильно портят жизнь фермерам: «неупорядоченное хранение всех видов ядохимикатов и удобрений», «засорение территорий мусором, бытовыми и производственными отходами», также как «уничтожение редких и исчезающих видов растений» и «всякая деятельность, наносящая вред животным и среде их обитания», в любом случае – занятия непочтенные и незаконные. Собирать грибы и ягоды, косить сено, пасти скот, ловить рыбу и охотиться (с соблюдением мест и сроков) в охранной зоне можно.
Камень преткновения – полный запрет на распашку целинных и залежных земель. То, что было пашней до 1995 года, можно пахать и дальше. Но целину и залежи с 1996 года распахивать стало нельзя.
Убитая степь
Взрывной характер
Каждый год инспекторы обходят землепользователей с рассказом о режиме охранной зоны и раздают памятки. Надо думать, Александр Иванович эту памятку знает уже наизусть. Но не сдаётся:
– Думаете, мне жалко 20 тысяч? Я вам завтра их принесу и положу! Вот вы говорите, что я скандальный – так это у меня голос такой крикливый. А как я должен реагировать, когда ко мне приходит Москалёв и тычет своим удостоверением? Какое у меня должно быть терпение?
– Он предъявил вам удостоверение – что тут такого? – недоумевают сотрудники заповедника.
– Это специально, чтобы спровоцировать меня, чтоб я взорвался, – заявляет Александр Иванович. – Вы же видите, что я взрывной, что у меня такой характер! Хотя бы написали в моём документе на землю, что вот такое изменение произошло, что это теперь не моя земля… Переделайте мне документы – и я успокоюсь.
– Александр Иванович, вы же понимаете, что мы не можем переделать ваши документы. Это вам нужно идти в депутаты и переписывать земельное законодательство.
– Я два срока был районным депутатом и четыре – местным, – парирует Молчанов.
– Нужно быть федеральным депутатом – это федеральный закон.
– Ну так выставляйте мою кандидатуру!
Повсеместно и безнаказанно
Перепалка продолжается. Александр Иванович расходится ещё сильней:
– Почему вы только меня дёргаете? А другие что, не нарушают? А «Солнечное?»
– А что другие? И что «Солнечное»? – спрашиваю я у Людмилы Клец, когда мы покидаем поле битвы.
– ООО «Солнечное» тоже частично находится в охранной зоне заповедника. Года три-четыре назад они заплатили штраф 30 тысяч за распашку полей, которые были выведены из севооборота лет десять назад: они у них были под залужением. А потом решили их вспахать – за что и поплатились. Пришлось вернуть их обратно под залужение. Но «Солнечное» – это дело прошлое. А что творится сейчас! Вы же видели, когда ехали: сплошь распаханы склоны балок, берега водоёмов – это не только в охранной зоне, это повсеместно.
– В Ремонтненском районе у нас нет охранной зоны – так там целину пашут вообще безбожно. Формально здесь нет нарушения: эти земли не имеют отношения к заповеднику. Но чтобы перевести пастбище в пахоту, достаточно решения администрации района. А пахоту перевести в целину может только губернатор, – говорит Сергей Москалёв.
По словам директора заповедника, любая разборка с нарушением режима землепользования не обходится без скандала:
– Инспекторы увиливают: они тоже местные жители – никто не хочет подставлять соседа. Мне приходится волочаевских посылать в Ремонтненский район, ремонтненских – в Орловский… Вот на днях опять обнаружили ещё одну незаконную вспашку: ООО «СПК Партнёр-Агро» вспахало 13 га в охранной зоне, возле Курганинского поселения – будем разбираться.
Вернутся ли пыльные бури?
Говорят, землевладельцы и арендаторы внимательно наблюдали за тем, как судился с заповедником тот же Молчанов: выиграет или проиграет? А какие штрафы – может, выгодней заплатить 20 тысяч, но получить урожай и окупить затраты? И если суд станет на сторону нарушителя – начнут пахать все. И тогда конец нашей степи – и так уже исчезают ирисы, тюльпаны, степные травы…
– Природной целины практически не осталось: участки, пережившие и советскую власть, и перестройку, сейчас гибнут, – говорит Александр Липкович. – В советское время по сельскохозяйственному районированию земли на востоке Ростовской области были предназначены для пастбищного животноводства, потому что по климатическим условиям это зона рискованного земледелия. Если распахать там почву, она становится открытой всем ветрам. Но пастбищное животноводство сейчас переживает не лучшие времена. Поэтому хозяева земли, следуя нынешней конъюнктуре, предпочитают распахать землю, собрать урожай и быстро получить деньги. В долгосрочной перспективе это не только опасно для природы, но и бессмысленно и невыгодно для них самих: почва быстро истощается, иссушается. В эти земли вливается огромное количество химии, что даёт стабильный урожай, но губительно для окружающей среды.
– Что будет, если бесконтрольная распашка земли продолжится?
– В особенно сухие и ветреные годы начнутся пыльные бури. Будет выветриваться самый ценный пахотный слой, не сдерживаемый корнями растений, теряться плодородие. Мы это уже проходили в 1970-х годах, когда Ростов заметало пылью. Лесополосы, высаженные ранее, погибли, потому что за ними не было ухода. А в восточных районах – на границе возможности роста деревьев – они требуют поддержки. В 1990-х – начале 2000-х лесополосы просто не имели хозяина: они не принадлежали ни лесхозам, ни колхозам. А раз так – все усохшие деревья тут же вырубали. А неусохшие – кольцевали, чтобы они усохли на следующий год: около кошар были целые поленницы дров.
– После 1970-х пыльные бури несколько десятилетий не давали о себе знать. Может, и сейчас пронесёт?
– Вряд ли. После 1970-х был относительно влажный период, а сейчас тенденция к иссушению, аридизации климата. На нас наступает пустыня.
Фото Александра ЛИПКОВИЧА
От редакции. По давней традиции легче всего наказать мелких нарушителей. Но, судя по обращениям читателей, по отзывам специали стов, по изменениям ландшафта, которые можно отследить на картах, варварское отношение к оставшимся островкам целинной степи отнюдь не исчерпывается отдельными эпизодами. Невесть откуда взявшиеся распаханные участки целины посреди особо охраняемых природных территорий – весьма частое явление. Мы планируем вернуться к этой теме.