Экспертные мнения → Локализовать локализованное. Почему российские селекционеры не рады новым правилам производства семян [+ВИДЕО]

В мае 2023 года правительство РФ утвердило правила локализации производства семян. Теперь зарубежным компаниям предстоит отдать половину бизнеса российским резидентам, а отечественным селекционерам – перенести семеноводство в Россию.

Что беспокоит отрасль и почему «Народный фермер Кубани» добивается изменения правил? Мы поговорили об этом с представителем частного селекционного бизнеса – экспертом компании «Нутритех Юг»* и руководителем Совета по селекции и семеноводству «Народного фермера Кубани» Андреем Барбарицким.

– Андрей Юрьевич, с 1 сентября в России вступят в силу новый ФЗ «О семеноводстве» и «Правила локализации производства семян», которых раньше в нашей стране не было. Оба документа приняты в интересах российской науки. Почему же отечественные селекционеры обеспокоены?

– Минсельхоз ставил перед собой цель усилить роль отечественной селекции и перенести семеноводство на территорию РФ. Так или иначе это будет сделано, но сейчас мы видим опасность в резком переходе от одного законодательства к другому.

– Что именно вызывает опасения?

– Если говорить конкретно о «Правилах локализации производства семян», то этот нормативно-правовой акт (НПА) содержит ряд требований, которые бизнес считает излишними.

Например, если раньше любая селекционная компания в рамках своего плана развития сама могла самостоятельно регулировать и селекцию, и семеноводство, сегодня для нас вводится обязательная отчётность перед Минсельхозом России. Ежегодно до 1 марта селекционная компания должна предоставлять свой план локализации производства семян, а Минсельхоз до 1 июля должен эти планы утверждать. Мы привыкли работать в рамках рынка, и об отчётности раньше не могло идти речи. Теперь это придётся сделать, а бизнес должен маневрировать, корректировать свои действия, согласно меняющейся ситуации на рынке.

Кроме того, правила локализации предписывают использовать молекулярно-генетические лаборатории. Большинство компаний и в России, и за рубежом не используют молекулярно-генетические лаборатории в селекции. Это лишь один из инструментов, который позволяет на генетическом уровне выявлять определённые характеристики линии, сорта или гибрида – и экономить время селекционера. Такие лаборатории используют для определения генов устойчивости к болезням или для идентификации стерильности некоторых культур – подсолнечника, репчатого лука, свёклы.

Молекулярно-генетическую лабораторию хорошо бы иметь, но её обязательно приобретение может стать инвестицией, которая не окупится.

Потому что стоимость лаборатории начинается от 15 миллионов рублей, и нужно учесть большие затраты на поддержание праймеров и спецперсонала, которые также являются неотъемлемой частью лаборатории.

Впрочем, надо сказать, что здесь Минсельхоз пошёл нам навстречу: в последней версии «Правил локализации» уже не требуется иметь свою лабораторию – можно заключить контракт с организацией, которая с помощью такой лаборатории будет оказывать услуги.

– В ФЗ «О семеноводстве» появился новый термин – «генетический паспорт». Что это такое?

– В НПА сказано, что генетический паспорт – это паспорт, идентифицирующий определённый сорт или гибрид на основе молекулярно-генетического анализа.

Для меня не понятно, как такой паспорт возможно сделать. Например, самый трудный вопрос – на который не могут ответить даже те, кто защищают идею генетического паспорта – как сделать этот документ для сортов? Сорта – это гетерогенные популяции, где, грубо говоря, растения похожи друг на друга, но генетически различаются. Если для генетического паспорта достаточно одного растения, которое «охарактеризует» сорт, то насколько этот генетический паспорт будет правильным?

Мы подозреваем, что это выльется в дополнительную финансовую нагрузку на бизнес. Если бы цена за генетический паспорт была низкой – например, в размере 100-300 рублей, это бы ещё куда ни шло. Но сейчас говорится о том, что стоимость начнётся от 60 тыс. рублей. Это сильно повлияет на себестоимость продукции.

– Какая польза сельхозпроизводителям от генетических паспортов?

– Я не вижу никакой связи с аграриями. На нашем рынке сельхозпроизводитель покупает семена у той компании, которой он доверяет, генетический паспорт не имеет для него вообще никакого значения.

– Когда разрабатывались «Правила», звучало предположение, что документ принимается для того, чтобы вытеснить с российского рынка зарубежные компании и дать шанс отечественным селекционерам. На Ваш взгляд, эта логика прослеживается?

– Это предположение – о вытеснении западных компаний – родилось после того, как Corteva (она же DuPont и Pioneer) ушла с российского рынка. Что произошло? Сельхозпроизводители, которые рассчитывали на эту компанию, потеряли возможность работать с её семенами. Я считаю, именно поэтому Минсельхоз пошёл на ужесточение мер – для уверенности, что российские аграрии будут обеспечены семенами в срок.

Но, к сожалению, перенести в Россию производство семян – не так уж легко, в том числе и российским селекционерам.

По опыту моей компании могу сказать, что, допустим, на перенос семеноводства столовой свёклы из одного региона в другой нам потребуется шесть лет.

Мы, конечно, постепенно делаем это: в следующем году 25-30% наших семян будет произведено в России. Всё остальное мы, как и многие другие селекционные компании, сосредоточенные на овощных культурах, выращиваем за границей.

– Как вышло, что ваша компания – российская, селекцию ведут российские учёные, а семена производятся за рубежом?

– Это общемировая практика. Любая компания – российская, американская или голландская – стремится производить семена овощей в Индии, в Китае, в Чили или во Франции. Связано это, прежде всего, с климатическими условиями. В Индии в течение вегетации семеноводческих посевов температура держится на уровне 20°C ночью и 24-28 °C днём. Это стабильность позволяет получать семена высокого качества. У нас же, на юге России, температура днём может подниматься до 40°C. А семеноводство ряда культур невозможно уже при температуре выше 30°C. Представьте, под какие риски мы попадаем, выращивая семена в этом климате! А мы ведь должны производить качественные семена – такие, чтобы фермер был доволен. Западные компании, придя на российский рынок после развала Советского Союза, планку по качеству задрали очень высоко – и к хорошему все быстро привыкли. Сельхозпроизводители не готовы приобретать семена со всхожестью 89% – все хотят 90+.

Говоря о локализации семеноводства, не стоит забывать и о стоимости рабочей силы: производить семена паслёновых (томат, сладкий перец) в Индии гораздо дешевле.

– Насколько дороже будет производить семена в России – если всё-таки это обязательное требование останется?

– Себестоимость производства семян паслёновой группы (перец, томат, баклажаны), по моим подсчётам, вырастет в пять-десять раз. А например, семена гибридов лука репчатого уже выгоднее выращивать в России.

– Как повлияют «Правила локализации производства семян» на зарубежные семенные компании? Есть ли риск, что они уйдут с рынка?

– Безусловно, риск есть, потому что правила локализации предписывают зарубежным компаниям ряд требований, которых в практике российских законов ещё не было. Например, если зарубежная компания хочет работать в России, ей предписывается передать 51% долевого участия российскому резиденту или российской компании. Вводится обязательство вести полный цикл – от селекции до семеноводства – в России, делиться селекционным материалом и научными достижениями с российскими НИИ, иметь два участка в собственности или в аренде в различных регионах России. Есть ещё ряд требований, которые могут выполнить только сильные компании.

Маленькие компании с низким оборотом будут вынуждены уйти из России, так как затраты на локализацию будут несопоставимы с их заработком.

– То же самое, наверное, можно сказать и о небольших российских компаниях?

– Российским будет намного легче. И уходить им некуда – они могут только обанкротиться… Но я полагаю, что этого не произойдёт, что Минсельхоз этого не допустит.

Другое дело, что в селекции трудно будет начать бизнес. Мало того, что селекция – это финансовоёмкая работа, к ней приложатся различные правила, которым молодому селекционеру будет сложно следовать.

Локализация в перспективе – это хорошо. Я согласен с тем, что наша безопасность по семенам будет выше, если зарубежные компании локализуют производство в России. Перед глазами пример автопрома, когда зарубежные марки пришли в РФ, и это положительно сказалось и на развитии отрасли (а сейчас, после ухода ряда компаний, остались технологии и производственные мощности).

Но если говорить о том варианте «Правил», которые видим сегодня, мы считаем, что они не должны касаться российских компаний. По факту мы локализуем локализованное!

– В процессе подготовки документа звучала такая инициатива: обязать компании передавать селекционный материал в некую общую базу. Как вы смотрите на это?

– У этой инициативы была вполне ясная цель: если зарубежная компания решит уйти, то генетический материал останется в России и будет полезен для поддержания и развития будущих сортов и гибридов. Что мы думаем об этой идее… Знаете, один из селекционеров в ассоциации «Народный фермер Кубани» сказал: «Кто отдаст своих детей?». Мы смотрим отрицательно. Если селекционер создал перспективный сорт или гибрид, поверьте, на это было потрачено много сил, времени и, главное, инвестиций. В рамках частной компании селекция стоит очень дорого, это очень финансовоёмкое занятие. И если мы сейчас просто отдадим наработанный материал кому-то…

Я думаю, никто отдавать не будет – и проверить по факту ту или иную селекционную линию очень трудно. Нужно быть экспертом высокого уровня, чтобы понять, что за материал передан в базу. Надо быть селекционером данного гибрида или иметь опыт его семеноводства, чтобы понять полезность от этого селекционного материала.

– Что необходимо для развития селекции в России?

– В рыночной экономике каждому предпринимателю хочется работать в более свободной сфере. ФЗ «О семеноводстве» предъявляет много новых требований к этому бизнесу, бюрократизация увеличивается. Мы участвуем в процедурах регулирующего воздействия и регуляторной гильотины. Мы открыто это говорим и пытаемся убедить в изменениях ряда пунктов нормативных актов в рамках регуляторной гильотины. Это, кстати, замечательный орган, который призван на экспертном уровне, на уровне бизнеса, скорректировать те нормы законов и НПА, которые в современных реалиях либо устарели, либо играют против развития российского бизнеса. Нам удаётся добиться изменений и привести НПА в более рабочий вид.

Поэтому на вопрос «Что необходимо?» я отвечу: частным селекционным компаниям надо дать больше свободы.

У нас слишком много ограничений. К примеру, Госсорткомиссия может принимать решение по допуску сорта или гибрида на протяжении и четырёх, и шести лет.

То есть селекционер потратил шесть-восемь, а порой и все 15 лет на выведение сорта или гибрида – и мы вынуждены ещё ждать от двух до шести лет. Селекция — это финансово ёмкий процесс. А пока селекционное достижение не будет зарегистрировано, мы не можем вернуть свои инвестиции.

Что ещё могло бы помочь? Поддержка, субсидирование со стороны государства на федеральном и региональном уровнях. Пришлась бы кстати субсидия на семена, произведённые в России: она бы сыграла очень важную роль для локализации семеноводства.

И немаловажный момент – нам нужны кадры. Школа генетики, селекции должна развиваться.

– Сегодня Совет по селекции и семеноводству ассоциации «Народый фермер Кубани» работает над поправками, которые должны быть внесены в ФЗ «О семеноводстве» и другие НПА. Представим, что вам не удастся отстоять эти поправки – что тогда?

– Если же позиция селекционеров всё-таки не будет учтена, нам с 1 сентября 2023 года придётся сесть в самолёт, на котором мы никогда не летали, который даже не испытывался. Селекционеров и семеноводов посадят за штурвал, а пассажирами будут все сельхозпроизводители.

Но мы за безопасный и комфортный полёт, поэтому давайте всё-таки не будем этого представлять. Мы активно работаем на уровне бизнеса и взаимодействуем с различными департаментами министерства для выработки консолидированной позиции, во многих случаях позиция бизнеса принимается. От имени Совета по селекции и семеноводству мы на совещаниях с Минсельхозом России выражаем общее мнение и аргументируем свою позицию. С того момента, как закон «О семеноводстве» был принят, внесено немало изменений. Ведь что такое закон? Это, по сути, скелет. А все остальные мышцы и органы – это НПА. Они показывают, как действует закон в том или ином случае. Мы сосредоточим усилия на доработке НПА и будем рады новым членам ассоциации, которые включатся в этот процесс. Надо подчеркнуть, что ассоциация «Народный фермер» уже успешно решает многие проблемы сельхозтоваропроизводителей (не только в селекции и семеноводстве). Вместе мы сделаем больше и будем сильней.