Анализ, прогнозы, мнения → Деньги на селекцию возьмут у растениеводов: на конференции «Где маржа 2024» обсудили перспективы отрасли
Селекционной науке в России хронически не хватает финансирования, из-за чего отрасли трудно развиваться. Решить эту проблему представители семенного бизнеса предлагают за счёт хозяйств, которые пользуются селекционными достижениями. Для этого необходимо скорректировать фермерскую льготу и усилить контроль над выплатой роялти.
На что способна российская наука и где взять деньги, обсуждали участники конференции «Где маржа 2024».
«Мы не превзойдём, но приблизимся»
По иронии судьбы, сессия, посвящённая отечественной селекции, проходила в Москве буквально на следующий день после того, как Минсельхоз опубликовал приказ о распределении квот на импорт семян. Обойти вниманием этот документ было невозможно.
– Я хочу показать, за что мы боремся [ограничивая присутствие зарубежных семенных компаний], – обратился к залу Салис Каракотов, генеральный директор АО «Щёлково Агрохим». – Мы боремся за 238 миллиардов рублей. Это суммарная оценка стоимости рынка семян.
Из данных «Щелково Агрохим» следовало, что наибольшие средства хозяйства тратят на покупку семян пшеницы (88,4 млрд рублей) и подсолнечника (66 млрд рублей).
Ввоз семян всех перечисленных культур был ограничен, а 14 февраля 2024 года Минсельхоз России издал приказ о распределении квот. Документ вызвал сомнения у Россиийского зернового союза; некоторое недоумение на круглом столе высказал также Иван Савченко, директор крупного семеноводческого предприятия ЗАО «Агрофирма Павловская Нива».
– Квоты на импорт семян – это отдельный вопрос. Самые большие квоты у нас получили микропредприятия, не имеющие... Однодневки! Что там произошло – непонятно, с этим разбираться надо, – прокомментировал Иван Савченко.
Но в целом участники круглого стола позитивно оценили планы Минсельхоза по ограничению ввоза семян из-за рубежа и локализации селекции на территории России.
– Если наши селекционеры будут иметь возможность держать в руках размножение чистых линий, это уже можно назвать отечественным производством, – сказал Салис Каракотов. – Оно может иметь происхождение и какое-нибудь иностранное, например, какой-нибудь иностранной компании, которой разрешено проводить слияние с нашими российскими компаниями и которая передаст им непосредственно так называемую плазму – родителей и прародителей.
С помощью зарубежной генетики отечественные компании смогут воспроизводить и размножать селекционные достижения – и тогда их в какой-то степени можно назвать российскими, пояснил Салис Добаевич.
– Мы сильно отстали [в селекции сельхозкультур] за последние 20 лет. Мы никогда не превзойдём достижения мировых компаний, но мы приблизимся к ним, – оптимистично сказал глава «Щёлково Агрохим».
В подтверждение этого тезиса Салис Каракотов продемонстрировал несколько слайдов с урожайностью сортов и гибридов, созданных селекционным центром «Щёлково Агрохим». Этому примеру последовал и другой спикер – Артём Лукомец, ведущий научный сотрудник ФГБНУ ФНЦ ВНИИМК. Гостям конференции было представлено большое разнообразие сортов и гибридов масличных культур, которые могут возделываться как по классической, так и по «химическим» технологиям, фотонейтральный лён, высокобелковая соя, подсолнечник, устойчивый к семи расам заразихи...
– Сейчас мы часто слышим и читаем в СМИ, что это огромная беда – что иностранцы покидают наш рынок, что в России мы совершенно не развиты и ни к чему не готовы, – сказал Артём Лукомец. – Мне хочется опровергнуть эти тезисы. К тому, что происходит в стране, мы готовились многие годы, создавая сорта и гибриды, которые необходимы рынку.
Представитель ВНИИМКа отметил, что государство в лице Минсельхоза России готовилось: была разработана научно-техническая программа развития сельского хозяйства на 2017-2030 годы, создана Южная научная аграрная территория, создан консорциум между селекционерами, семеноводами и переработчиками масличных культур. Появился закон о семеноводстве, правила локализации производства семян. Квоты, наконец.
– Эти ограничения не с потолка взяты, всё чётко рассчитано. Министерство сельского хозяйства знает, какие ниши ещё не закрыты – это всё было учтено, – заверил Артём Лукомец. – Проводится широкий комплекс мер, чтобы в стране не было никаких проблем с обеспечением семенами и чтобы урожайность осталась на тех же уровнях или росла.
Спорить с тем, что многое сделано, никто не стал. Иван Савченко даже в сердцах сказал, что всё, что делается, правильно и «это лучше, чем в предыдущие два состава Минсельхоза, которые вообще в этом отношении ничего не делали». Но в то же время перечисленные меры, продолжал Савченко, больше напоминают «тушение пожара», потому что не решён главный вопрос – где селекционной науке брать деньги.
Где селекционной науке брать деньги
Первым вопрос о деньгах для российской науки – в этом тоже была своя ирония – поднял представитель немецкой селекции, руководитель отдела зерновых и зернобобовых культур «Джермэн Сид Альянс Русс» Михаил Бунеев.
– Российским селекционерам предстоит в достаточно короткие сроки обеспечить потребности рынка. Сегодня нет проблем с методами, которые позволяют ускорять селекционный процесс – на создание сорта можно потратить всего пять лет вместо прежних 10 лет. Но существует другая проблема – эти методы финансовоёмкие. Поэтому хочу остановиться на самофинансировании российских селекционных учреждений в целом, – начал Михаил Бунеев.
В России, как и в других странах, основным доходом селекционного учреждения являются два источника: государственная поддержка и роялти, или вознаграждения авторам селекционных достижений, заметил эксперт. Но при этом в большинстве стран роялти являются основным, доминирующим источником финансирования селекционера, а в России это не так. Доходы от роялти в РФ слишком малы.
– Я остановлюсь на трёх основных причинах, почему это происходит, продолжал Михаил Бунеев. – Первой причиной является фермерская поправка, которая закреплена в гГажданском кодексе и позволяет пользоваться безвозмездно селекционными достижениями в течение нескольких лет. Собственно, по моему личному мнению (и я думаю, многие селекционеры с этим согласятся), это в значительной мере ограничивает финансирование селекционной науки. То есть, по сути, селекционер вкладывает деньги, но два года как минимум не получает роялти [от использования его сорта в средующих репродукциях – прим. авт.].
Но фермерская поправка – даже не главная причина скромных роялти.
– Если посмотреть на данные по сертификации, мы увидим, что, например, количество сертифицированных семян по культуре озимая пшеница не превышает 17%. То есть сертификаты выдаются, по сути, только на пятую, если округлить, часть посевного материала, – сказал представитель «Джермэн Сид Альянс Русс». – За сертифицированные семена семеноводческое хозяйство заплатит селекционеру роялти, но за остальные четыре репродукции выплат нет. Почему так происходит? В нашей стране, к сожалению, пока нет прозрачного механизма отслеживания пользователей селекционных достижений последующих репродукций. И именно эта проблема существенно ограничивает инвестиционный потенциал области. Потому что у инвестора нет прозрачного механизма возврата инвестиций.
Третьей проблемой Михаил Бунеев назвал тот факт, что роялти в России находятся в области частного права. Это значит, что если селекционер сам не найдёт потенциального плательщика и не предъявит ему претензий, то никаких правовых последствий (и выплат) не будет.
– Я считаю, что роялти надо переместить в область публичного права для того, чтобы внести больше ясности, – заметил Михаил Бунеев. – От решения этих проблем страна получит несколько важных преимуществ. В первую очередь, инвестиционную привлекательность селекции как бизнеса и науки. Если появятся прозрачные механизмы контроля семенных посевов – не только коммерческих, но и тех, что для собственного использования – то это приведёт к созданию большего количества частных селекционных компаний и развитию уже существующих селекционных предприятий. Это положительно скажется на конкуренции.
90 рублей с гектара ради имиджа селекционера
Тему финансирования науки продолжил представитель Национального союза селекционеров и семеноводов, первый заместитель генерального директора Юрий Гончаров.
Эксперт сообщил, что НССиС действует уже более 10 лет, имеет более 160 членов – как частный компаний, так и государственных институтов, на долю которых приходится около 15-20% семян, производимых в России.
– Основной проблемой отрасли мы видим наличие кадров, – начал Юрий Гончаров. – К сожалению, уже много лет специальность «агроном», и особенно «специалист по селекции и семеноводству» не пользуется большим спросом, что привело к закрытию многих кафедр в институтах... Они начали открываться в последнее время, но здесь возникла проблема, что нет преподавателей. Причём преподаватели на тех кафедрах, где они есть, не обладают современной информацией о новых методах селекции. Нужно привлекать для преподавания специалистов из производственных компаний и специалистов из научных учреждений, которые могли бы рассказать о новых методах селекции.
Здесь Юрий Гончаров отметил «Щёлково Агрохим» как одно из тех предприятий, что обеспечивает учебные заведения и профильными классами, и преподавателями из числа своих специалистов. Но, к сожалению, престиж работы в сельском хозяйстве утрачен, поэтому, чтобы привлечь молодёжь, видится целесообразным создавать агроклассы и агрошколы, направлять ребят на обучение по целевому принципу.
– Вторая проблема – финансирование, – продолжил Юрий Гончаров. – На сегодня финансирование осуществляется из трёх источников: реализация семян самим селекционным учреждением (это даёт наибольший доход), государственные субсидии и получение вознаграждение за использование охраняемых селекционных достижений. Если с первыми двумя источниками достаточно сложно что-то сделать, так как они не зависят от селекционера и селекционной компании, то с получение роялти необходимо более активно работать. Роялти – это частное право, и сегодня никто за саму селекционную компанию или научное учреждение сделать ничего не может, так как это противоречит действующему гражданскому кодексу... Здесь есть только один вариант — чтобы сама научная организация создавала юридический отдел, который будет отслеживать заключение лицензионных договоров на распространение своих сортов, а не возлагала это на селекционера, как происходит сейчас. У селекционера другая задача – он должен заниматься выведением новых сортов. Внедрение их в производство – задача другого отдела.
Юрий Гончаров сообщил, Национальный союз селекционеров и семеноводов подготовил законопроект о внесении изменений в ст. 1422 Гражданского кодекса РФ, который ограничит фермерскую льготу только мелкими хозяйствами и частными лицами.
– Сегодня фермерская льгота распространяется на малый и средний бизнес, мы предлагаем вывезти средний бизнес из этой льготы, оставить только малый, – пояснил эксперт. – Для бизнеса отчисления не станут большим финансовым бременем: дополнительная нагрузка будет составлять от 50 до 90 рублей на гектар, в зависимости от репродукции и в зависимости от того, как широко они используют селекционные достижения.
Развивая тему денег для науки, генеральный директор «Щёлково Агрохим» задал Юрию Гончарову несколько вопросов о стоимости семян.
– Тонна элиты пшеницы германского, французского происхождения стоит в пять раз дороже, чем элита российской – по две тысячи долларов за тонну. Скажите как представитель союза экономически мы к этим показателям – во благо селекционерам – сможем приблизиться или нет? И знаете ли вы об этих ценах? – спросил Салис Каракотов. – И ещё один вопрос: что надо нам сделать, чтобы роялти были обязательными для сельхозпредприятий на всех юридический уровнях?
– Стоимость семян зависит от самих селекционеров, – ответил Юрий Гончаров. – То, что селекционеры реализуют семена по низкой цене, это не проблема государства или Национального союза. Это проблема, в первую очередь, взаимоотношений между сторонами договора, и здесь никто не может принудить покупать семена за две тысячи долларов, когда на рынке есть семена и по 200 долларов. Это проблема практики научных институтов, которые реализуют не только элиту, но и питомники размножения – что вообще недопустимо в хорошей системе семеноводства. В лучшем случае, нормальный семеновод должен реализовывать первую репродукцию и получать деньги не за счёт реализации элиты или питомников размножения суперэлиты, а за реализацию [посевных] семян. Но это наши проблемы переходного периода.
Отвечая на второй вопрос, про обязательность роялти, Юрий Гончаров отметил, что система ФГИС «Семеноводство», которая начнёт работать в полной мере с 1 сентября 2024 года, позволит прослеживать семена от питомника размножения и до сельхозтоваропроизводителя, который посеял семена на товарные цели.
– Это всё будет доступно для селекционеров и семеноводческих компаний, благодаря ФГИС «Семеноводство» они будут видеть, кто произвёл семена, не выплатив роялти селекционеру, – пояснил эксперт.
Не превращать НИИ в колхозы
С тем, что селекционер не должен продавать суперэлиту или питомники размножения, а заниматься семеноводством самостоятельно, директор ЗАО «Агрофирма Павловская Нива» Иван Савченко не согласился категорически. По его мнению, финансово подпитывать науку должны, в первую очередь, роялти. Без них российская селекция неконкурентоспособна.
– И не потому, что селекционеры плохие. У нас прекрасные селекционеры, которым памятники надо ставить! Я ещё раз обращаюсь – выйдите в Краснодаре с предложением присвоить звание Героя Труда России Беспаловой Людмиле Андреевне! Ну ведь мы же о престиже говорим, что селекционерам не хватает престижа. Кто больше заслуживает этого звания, как не Людмила Андреевна Беспалова? – предложил Иван Савченко. – Так вот, возвращаемся к деньгам. Вся проблема российской селекции в том, что ещё в 1990-е годы, когда страну перевели на рыночные отношения, правительство не озаботилось этим вопросом – а откуда же деньги будут приходить в селекцию?
Деньги в селекцию во всем мире приходят от выгодополучателя. То есть от нас. Вот мы 60 тысяч гектаров пашни обрабатываем – мы должны платить роялти. Так весь мир устроен. И по-другому ничего не получится!
<...> А мы [вместо решения вопроса с роялти] говорим, что надо [научные] институты в колхозы превратить: вы, говорим, семена производите, продавайте и получайте выручку! Но подождите, чтобы семена производить, нужны тракторы мощные, комбайны мощные, сушилки, заводы – и на всё это надо оторвать деньги [от бюджета на селекцию]! То есть они оказываются в худшем положении, нежели мы, семеноводы.
Глава ЗАО «Агрофирма Павловская Нива» отметил, что какие-то меры Минсельхоз и правительство принимают, но не делается главное – не решается вопрос, откуда в отечественную селекцию должны приходить деньги. Потому что, по мнению Савченко, «у государства с рыночной экономикой в принципе не может быть денег, которые необходимы в селекции».
– Это коренной вопрос. И пока мы его не решим... Повторяю, всё, что делает Минсельхоз и правительство – с квотами, консорциумами – всё это правильно, но это тушение пожара. Да, его надо тушить. Это лучше, чем в предыдущие два состава Минсельхоза, которые вообще в этом отношении ничего не делали... Сейчас что-то делается, но не делается главное. Если мы не примем меры – они небольшие, мы внесли предложение, что в законодательстве надо поменять – мы будем вечно тушить пожары, – сказал бизнесмен.
– Деньги в науку должны приходить из бизнеса. И если учреждение занимается «голой» селекцией, семеноводство, имеющее отношения с массовым потребителей селекционных достижений, должно обеспечивать науку и делиться с ней своими доходами, – согласился Салис Каракотов.