Анализ, прогнозы, мнения → «Рынок не должен получать халяву»: экономист Виталий Шамаев – о пшенице, поздних яровых и выживании аграриев [+ВИДЕО]
Жирные годы закончились. Теперь аграриям приходится выбирать, что посеять, чтобы не обанкротиться. Какие культуры могут спасти рентабельность? Этот вопрос Agrobook.ru адресовал известному экономисту, главе аналитической компании «Агроспикер» Виталию Шамаеву.
– Виталий Анатольевич, Agrobook.ru уже делал попытку найти наиболее рентабельные яровые культуры – агроконсультант Александр Лабынцев рассматривал этот вопрос с точки зрения затрат и возможной выручки. Хотелось бы услышать и Ваше мнение: какие культуры выглядят наиболее доходными?
– О рентабельности культур в этом сезоне можно вообще не говорить, потому что определённые факторы – курс рубля, экспортные ограничения – настолько волатильные, что могут съесть любую рентабельность, заложенную в производство. Математика рынка сейчас такова, что она не учитывает себестоимость производства. Мы можем разбирать каждую культуру отдельно – но не факт, что рынок позволит фермерам что-то выручить за эти культуры.
В текущем сезоне производство сельхозпродукции – примерно как ставки в казино.
У нас сделали так, что мы сеем урожай при курсе доллара 80 [рублей], а продаём – при курсе доллара 60 [рублей]. И сейчас мы будем вести яровой сев при дорогом долларе – который определяет стоимость всех запчастей, средств защиты растений… А когда придёт время продавать урожай – каким будет доллар?..
В прошлом году у нас доллар «ходил» со 120 до 56 рублей: упал на 60 рублей, затем поднялся на 30 рублей. Такая волатильность просто уничтожает любой бизнес, любое производство. С такими рисками нельзя работать. Наши агрономы настраивают технологии, борются за граммы – а доллар может подешеветь на 10-15 рублей, и всё.
– Выступая на «Югагро», Вы предлагали «планировать производство без экспортного потенциала». В отношении пшеницы или ячменя понятно: пошлина обвалила цены на зерновые. Но в то же время есть культуры, не обложенные пошлинами: горох, нут, чечевица. Почему бы не сеять их?
– Действительно, цены внутреннего рынка на зерно показывают нитевидный пульс уже продолжительное время и никак не меняются. К сожалению, эта политика уничтожает сельхозпроизводство. Сельхозпроизводители это тоже видят. Но шансов уходить в зернобобовые не много.
Если мы возьмём экспорт с начала сезона, то увидим, что на зернобобовую группу приходится всего 1/20 от валовой выручки экспорта по зерну. Спасёт ли 1/20 сельхозпроизводителей? Скорее всего, нет.
Сегодня обсуждается тема экспорта гороха в Китай. Канада экспортирует в Китай более 2 млн тонн гороха и 5 млн тонн твёрдой пшеницы. А мы 50 тысяч тонн едва перевалили. Конкуренция [за поставки в Китай] есть, и она большая. Но, с другой стороны, Китай закупает около 150 млн тонн зерновых, зернобобовых и масличных. Потенциал очень большой.
Что касается нишевых культур, то объёмы их очень маленькие. Для того, чтобы, скажем, трейдерам было, чем заниматься, можно ежегодно увеличивать производство на несколько процентов и смотреть на результаты экспорта. Но я хочу заметить, что аграрные экономики всех основных стран-экспортёров не «сидят» на нишевых культурах.
Скажем так, никто огромных денег на чечевице не поднял, и нельзя сказать, что аграрный сектор какой-то страны стал великим на нишевых культурах.
Вообще, я считаю, чем тоньше рынки, тем больше требуется торгового интеллекта, чтобы их развивать. Если мы отгружаем зерно панамаксами – вариантов поставить его в какой-либо порт не так уж и много, число покупателей ограниченное. Но когда мы работаем с контейнерами, делаем отправки «от двери до двери», здесь количество покупателей в десятки, в сотни раз увеличивается. Если мы научимся работать контейнерами, отгрузки зернобобовых могут несколько увеличиться. Но для этого надо создавать торговые дома, обеспечивать их информацией – вот этот торговый интеллект развивать. Это задача малого бизнеса.
– Стоит ли сеять масличные – учитывая рекордные переходящие остатки?
– Всё «рекордное» в России по мировым меркам — крохи. Переходящими запасами аграрии просто создают объёмы для переработки. Перерабатывающие мощности будут и дальше расти.
Ещё десять лет назад я придерживался мнения, что масличный клин должен расширяться и забирать площади у зерновых. Это и происходит сейчас, потому что по масличным мы всё-таки можем работать через рынок растительных масел – и терять не столько, сколько забирает экспортная пошлина на зерновые. Масложировики, когда формировали экспортную пошлину, заложили цену отсечения по маслу в 82 500 рублей за тонну. Эта цена даёт немного кислорода аграриям. Пошлины на пшеницу кислорода не дают вообще.
И главное, что на масличном рынке у нас полностью закрыт экспорт маслосемян. Практически никто из импортёров не может вывезти маслосемена – и потому они вынуждены покупать продукты переработки.
На рынке зерна такого нет: у нас очень дешевое зерно и мельницы всей округи – Ближнего Востока, севера Африки – процветают на российском зерне. Евросоюз, кстати, тоже устраивает, что можно тянуть супердешёвое черноморское зерно из Украины, перерабатывать и потом отправлять в разные страны.
И вот именно потому, что пшеница очень дешёвая, у нас такой низкий спрос на продукты переработки, то есть на мукомольную группу. Там есть рост, но его трудно назвать ростом: мы отгрузили продуктов переработки на 1 млн тонн при урожае зерна в 157 млн тонн.
Если бы был введён минимальный порог цен на наше зерно (скажем 300+ долларов за тонну), импортёрам пришлось бы выбирать между дорогой пшеницей и дешёвой мукой. И объёмы переработки выросли бы гораздо больше, потому что та пошлина, которая сейчас существует, разоряет не только растениеводство, но и переработку зерна, делает её неконкурентоспособной.
– За льном и рапсом закрепилась слава экспортных культур, на внутреннем рынке льняное и рапсовое масло востребовано слабо. Нет ли угроз для спроса на эти культуры?
– Если посмотреть на железнодорожные отгрузки в этом сезоне, то лён едет неплохо – 500 тысяч тонн. И очень хорошая динамика по маслам. Очень большие объёмы по отгрузкам рапсового масла: если мы начинали прошлый сезон со 100 тыс. тонн, то сейчас уже более 600 тыс. тонн, то есть в шесть раз рост. Ёмкость рынка масел ещё не заполнена, и масличный клин в любом случае развивать надо. В условиях экспортных пошлин это то, чем нужно заниматься. Ёмкость масличного рынка гораздо больше, чем у рынка зернобобовых. Бобовые – это всё-таки 1/20 часть зерна, там аграриям «негде укрыться». Даже если трейдер хорошо сработает, больших денег мы оттуда не возьмем.
– Какие ещё советы Вы могли бы дать аграриям? Заменить пшеницу в севообороте сахарной свёклой, соей? Или выбирать наименее затратные культуры?
– И сахарная свёкла, и соя, и лён свою долю занимают. Производство [сельхозкультур] должно быть мобильным, оно должно отвечать на условия рынка. Если рынок хочет халявы – а её невозможно произвести – он не должен её получить.
Сейчас хорошие условия у нас складываются только для экспортеров – из-за того, что доллар подорожал. Сельхозпроизводителей он никак не стимулирует: рост доллара запускает инфляцию на всё и вся (на средства защиты растений, на запчасти), при этом закупочные цены как были низкими, так низкими и остались.
У нас действует цена отсечения 2021 года – 15 рублей. Эта цена отсечения отмерила сельхозпроизводителем столько, что на эти деньги прожить нельзя.
И нет гарантий, что в этих условиях новый урожай принесёт прибыль. Он также может принести новые кредиты и новые убытки…
Сельхозпроизводителям надо производить то, что востребовано. То есть желательно иметь форвардные контракты на свою продукцию. Кому-то нужен горох – значит, выращиваем горох, кому-то нужна гречиха на крупу – выращиваем её. Надо иметь предварительные договоры, цену прозрачную, и стремиться к тому, чтобы хотя бы 70% урожая было покрыто форвардными контрактами, а остальные 30% уже аграрий мог бы реализовать по условиям рынка, искать максимальную цену.
Мы к такой модели должны прийти и потому, что это будет снижать риски, которые ложатся на сельхозпроизводителя.
Потому что в сегодняшней модели все риски несёт фермер. Он должен рисковать за счёт курса рубля, покупать безумно дорогие запчасти, средства защиты растений и так далее – и ещё не знает, какую он цену осенью получит при реализации урожая. Риски надо делить по всей цепочке равномерно.
На мировом рынке форвардные контракты привязывают к чикагскому фьючерсу на пшеницу, кукурузу, и на российском зерновом рынке уже очень много индикаторов, к которым можно также привязать договоры. Контракт можно составить по-разному, но главное, чтобы в контракте все пропорционально несли риски. Потому что если сельхозпроизводитель «попал» по цене, то вслед за ним «попали» производители средств защиты растений, техники и так далее. Если за всё будет отвечать фермер, то завтра он просто ничего не купит. За фермером стоит финансирование всего, всех ресурсов производства в сельском хозяйстве.
Также в проекте:
Сахарная свёкла: расширение площадей зависит от сахарного завода
Экономия на СЗР: когда недорогая схема вредна. Разбираем на примере поздних яровых [+ВИДЕО]
Расширять ли площади под масличными? Ответ зависит от региона [+ВИДЕО]
Семена сои: Сергей Зеленцов (ВНИИМК) об особенностях рентабельного выращивания культуры [+ВИДЕО]