Животноводство → Фермер должен только пасти! Как стать животноводом и не заблеять от хлопот [+ВИДЕО]

Заседание "круглого стола" по развитию мясного скотоводства в Ростовской области на региональном форуме "Донской фермер".

Роман Костюк – человек невероятной энергетики. Не зря ему доверили возглавить сразу два национальных союза. Донских аграриев Роман Владиславович тоже покорил: обаянием, оптимизмом и системностью мышления.

А размышляли федеральный гость и участники форума «Донской фермер» о том, как развивать мясное животноводство.

Почему у нас не получается

– Я не понимаю, зачем вам животноводство, когда так близко порты! – шутливо пожал плечами Костюк перед началом «круглого стола». – Но раз уж позвали, расскажу...
Несколько лет назад Национальный союз производителей говядины (объединённый с Национальным союзом скотопромышленников) предложил целую стратегию развития отрасли – через кооперацию. Вернее, через типовые интегральные кооперативы, которые объединяют десятки и сотни фермеров – но не для того чтобы создать конкуренцию «крупнякам», а чтобы работать с ними вместе.

Типовую модель активно реализуют в Томской области, начинают внедрять схему в жизнь в Башкортостане, Татарстане, Иркутской, Владимирской областях и других субъектах РФ. Рассказать об этой схеме Романа Костюка пригласил и минсельхоз Ростовской области. Модератором «круглого стола» выступила замминистра Ольга Миронова.

– В Ростовской области мясным животноводством занимаются 147 сельхозпредприятий и 2 200 крестьянско-фермерских хозяйств, создано 11 мясоперерабатывающих кооперативов, – ввела в курс дела Ольга Анатольевна. – В прошлом году все категории хозяйств произвели 379 тысяч тонн мяса в живом весе. Из них 26%, около 100 тысяч тонн, получено от КРС.
Миронова перечислила все виды господдержки, которые оказывает областной бюджет фермерам, кооперативам, перерабатывающим предприятиям. Можно взять гранты, получить субсидии на маточное поголовье, на приобретение племенного молодняка. Регион готов компенсировать часть затрат на покупку техники, оборудования, на закупку сырья у членов кооператива, наконец. Но при всесторонней поддержке донские производители не спешат ни объединяться, ни даже выходить из тени. 60% донской говядины производится в ЛПХ – и это если считать только учтённый скот.

– Мы на протяжении пяти лет пытаемся внести изменения в федеральный закон о личном подсобном хозяйстве и ограничить численность животных в ЛПХ, – поделилась Ольга Анатольевна. – Потому что наши фермеры оказываются в неконкурентном положении: они платят налоги, создают рабочие места, а вынуждены продавать свою продукцию по той же цене, по которой её продают ЛПХ, содержащие по 150-200 бычков.

Кооперация на селе идёт не так активно, как хотелось бы. Мясоперерабатывающие мощности загружены лишь на треть – отчасти потому, что часть скота вывозится живым весом в другие регионы. Наконец, сокращается площадь пастбищ...

Эти проблемы, уверен Роман Владиславович, решаемы.

Почему у нас должно получиться

Прежде чем объяснять «выстраданные принципы» кооперации, Костюк решил взбод­рить донских животноводов прекрасными перспективами, которые перед ними открываются. 

– В 2008 году у нас мясного скотоводства практически не было. От специализированного мясного и помесного скота получали 62,3 тысячи тонн мяса в год, а основным источником говядины на рынке – 3,1 млн тонн – были молочные и комбинированные породы.

В течение нескольких следующих лет в бизнес пришли крупные инвесторы, агрохолдинги завезли очень много скота. Доля мяса от специализированных пород выросла до 450 тысяч тонн. 2,5 миллиона тонн по-прежнему получают от молочных коров. Последние три-четыре года, говорит Костюк, мясное скотоводство стагнирует.

А ведь это едва ли не единственная ниша, которую могли бы занять фермеры. Свиноводство и птицеводство ушло в индустриальную зону – в заводы, огороженные проволокой; овцеводство и козоводство развито слабо; в молочном производстве заметен тренд на укрупнение и автоматизацию.

– Мясное скотоводство – единственная отрасль, которая может занять десятки и сотни тысяч гектаров – «брызг» земли, неудобий, камней, лесных опушек, и при этом создать много рабочих мест, – сказал Костюк. – Животноводство нужно рассматривать не как бизнес, а как социально-экономическую задачу по защите территорий, борьбе с бедностью, повышению доходов населения и бюджета.

Мясное скотоводство в России столкнулось с неприятным парадоксом. Созданы огромные предприятия по убою и переработке скота, но их мощности недозагружены.

– Один из членов нашего союза построил завод в Оренбурге, рассчитанный на убой 100-110 тысяч быков в год. Не поверите – с трудом находят 57 тысяч. «Ашан», который построил завод в Тамбове, рассчитывал бить почти 50 тысяч быков, а бьёт 3-5 тысяч. «Мираторгу» не хватает от 700 до 100 тысяч быков, ГК «Заречное» – от 20 до 40 тысяч быков, – перечислил Роман Владиславович.

Почему же скота не хватает?

Оказывается, четверть миллиона голов мясного скота просто выключена из оборота – потому что содержится в мелких, разбросанных по деревням хозяйствах (которые к тому же не обладают технологиями кормления, осеменения и т. д.).

– И получается: с одной стороны – катастрофический дефицит, а с другой – люди не могут продать свой скот. И всё из-за неорганизованности! – объяснил Роман Владиславович.

От мясного скота Россия получает 450 тысяч тонн говядины. И ежегодно ввозит ещё 480 тысяч тонн, сообщил Костюк. Однако перспектива мясного скотоводства – это не только пресловутая «продовольственная безопасность», но, так сказать, помощь тёлками соседним государствам. 

По словам Романа Владиславовича, в Узбекистане, Азербайджане, Грузии, Армении сейчас принимаются госпрограммы, нацеленные на развитие мясного скотоводства.

– В Казахстане на развитие села и фермерства выделено 20,5 миллиарда долларов США. Задача стоит – создать 100 тысяч новых фермерских хозяйств, которые займутся мясным скотоводством. Запущено 300 откормочных площадок, которые должны скупать этот скот, подписаны соглашения с Китаем об открытии границы. Сейчас Казахстан стал крупнейшим на континенте покупателем скота. Всё, что есть в России, выметается Казахстаном. Товарная (даже не племенная!) чистопородная тёлка в 12-14 месяцев может быть продана за 90 тысяч рублей на маточник. Сравните это с ценой на бычка после 18 месяцев откорма, за которого дают 100-110 тысяч рублей.
России, по подсчётам Национального союза производителей говядины, не хватает двух миллионов голов маточного стада – дополнительно к тому миллиону, что у нас есть. Если прибавить к этому потребности соседей… осеменять не переосеменять!

– На покупку скота денег на континенте выделено в семь раз больше, чем имеется скота. Выделено всеми – государством, банками, бизнесом. Надо только уметь их взять, – говорит Костюк.

Как взять деньги

В России среднеубойный вес быка – 380 килограммов, в Австралии или США – 580 килограммов. И вопрос здесь не столько в правильной «диете», сколько в генетике. Её следует улучшать. 

Самый простой способ «замены» поголовья – осеменение тёлок материалом от лучших мясных быков и последующая сортировка молодняка, при которой лучшие животные формируют нетелиный комплекс, а слабые – продаются на откормочные площадки. Эти функции (по поиску семени, осеменению коров, управлению стадом, продаже телят крупными партиями и так далее) должен взять на себя так называе­мый «интегратор», вокруг которого формируется кооператив, объяснил Роман Костюк.

Интегратор, по задумке Национального союза, должен принять на себя все задачи, которые являются головной болью для фермера: оформление бумаг, получение кредитов и господдержки, ведение бухгалтерии. Интегратор может быть один на весь район, а может объединять фермеров и ЛПХ из двух-трёх районов. Причём под фермером понимается небольшое хозяйство – не больше 500 га земли, не больше 200 голов скота. В Волгоградской области, например, один интегратор смог объединить вокруг себя 700 хозяйств.

Интегратор, можно сказать, должен выполнять роль научного центра процесса.

– Показатели, которые мы сейчас имеем, просто смешные: выход телят – 60-70 на сотню голов. Всё потому, что мы не понимаем, как управлять отёлами, авансированным кормлением сухостойных коров и так далее, – сказал Роман Владиславович. – В этой модели задача фермерского хозяйства – дать недорогих – за счёт пастбищного содержания – телят. Фермер должен только пасти, только пасти, только – пасти.

Интенсивный откорм бычков, конверсия зерна в мясо, утилизация навоза – эти функции глава Национального союза предлагает передать среднему бизнесу. Крупным инвесторам уготована роль скотобоен и мясопереработчиков.

Федеральная идея и донские реалии

Выступление Романа Костюка, конечно, вызвало массу вопросов. Ольга Миронова, например, уточнила, бюджет какого уровня должен выделять деньги на эту кооперацию.
Ответ главы Национального союза прозвучал обнадёживающе: достаточно использовать те средства, что уже выделяются по линии Минсельхоза, корпорации МСП и других структур.
Спросили, где можно посмотреть примеры такой кооперации. Костюк ответил, что результаты интеграции очевидны пока только в Томской области (по схеме работают кооперативы «Держава», «Томский фермер», «Надежда». – Прим. авт.). Остальные регионы только внедряют эту модель. 

Евгений Трегубов, замглавы Заветинского района, курирую­щий вопросы АПК, спросил, как смогут фермеры нарастить поголовье, если в результате неудачных лет подпортили свою кредитную историю. Роман Владиславович ответил, что кооператив как раз и должен стать посредником между фермером и банком. А вообще, чтобы исправить плохую кредитную историю, нужно дать фермеру стабильный доход. Он появится, если покрыть весь имеющийся молодняк лучшими быками, качественно поменять стадо – чтобы иметь не 380, а 580 кг убойного веса.

Сельхозтоваропроизводители спрашивали о насущном. Как удержать пастбища? Как работать в зоне рискованного земледелия – когда нельзя быть уверенным, что сможешь обеспечить стадо сенажом и силосом? Чем всё-таки кормить, чтобы иметь большие привесы? Что делать с неконтролируемыми ЛПХ?

– Вопросы политики мы не решаем, – ответил Роман Владиславович про ЛПХ, признавшись, что не видит смысла в запретительных мерах. – В нашей системе ЛПХ может продавать свой скот кооперативу по понятной тарифной сетке, но он не имеет возможности получать от кооператива сервисные услуги, не может рассчитывать на дешёвые корма для зимнего периода, предусмотренные для фермеров. Люди должны почувствовать, что статус КФХ им выгоден, в противном случае ничто не заставит их открывать фермерское хозяйство.

За привесами Роман Владиславович посоветовал не гнаться, а исходить из других параметров: породы скота и типа говядины, которая нужна рынку.

– Если телёнок не способен к 12 месяцам сформировать устойчивый скелет, то чем бы его ни кормили, вы не получите ничего, кроме жира: ему не на что будет мышцу наращивать. Если вы возьмёте экстенсивную породу и будете интенсивно кормить, то у животного пострадает печень. Если вы интенсивный скот посадите на травяной откорм, то вы недополучите мяса и оно будет жёстким. Ориентируйтесь на покупателя: какое мясо ему нужно? Постное? Жирное?

Последним на «круглом столе» получил слово директор ГК «Тавр» Александр Ремета. Его выступление было коротким, содержательным и символичным.

– Около 65% объёма говядины мы закупаем в Ростовской области, 15% – в Белоруссии и остальное в других регионах России. Да, мы перерабатываем говядину, но есть отраслевая специфика… тенденция, которая сложилась на протяжении последних пяти лет: переработчики сокращают использование говядины в колбасах. Мы также снизили потребление говядины на 30%, потому что она слишком дорогая, – сказал Александр Александрович. – При этом мы продаём в своих магазинах охлаждённое мясо. Сами быков не бьём, покупаем сразу мясо на кости. Берём преимущественно мясо коров. Потому что – даже при всех преимуществах быков – цена на полке определяет, что возьмёт покупатель. Мясо коров продаётся лучше.

Фото автора